Я открываю глаза с первыми лучами солнца. Тихо встаю с кровати, достаю из сумочки телефон, включаю фронтальную камеру и делаю селфи со спящим Полем. Затем я аккуратно скидываю с него одеяло и фотографирую его обнаженным. Затем снова делаю селфи себя, голой по грудь, вместе с ним.

Поль крепко спит, поэтому ничего этого не слышит и не чувствует. Я тихо встаю с кровати, одеваюсь и ухожу. По дороге домой я отправляю все фотографии Элайзе с подписью «Ты права, я такая же шалава, как моя мать».

Сейчас 7 утра, и я не жду, что Элайза прочитает мое сообщение быстро. Она любит спать до обеда. Но то ли она не отключила на ночь звук на телефоне, то ли просто по какой-то причине уже бодрствовала, но она открывает мое сообщение моментально.

И когда я переступаю порог квартиры, меня ждёт эффект разорвавшейся бомбы…

— Ты… Ты… — Красная Элайза в самой настоящей истерике налетает на меня сходу. За ней стоит мать. Тоже вся в слезах.

— Я. — Смотрю ей прямо в лицо.

— Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ, ДРЯНЬ!!!!!

И в своём неадекватном припадке она со всей силы даёт мне пощечину. Ее удар очень сильный, и мне едва удаётся устоять на ногах. Боль резко прожигает лицо, оно полыхает ярким пламенем, но я нахожу в себе силы выпрямиться и снова посмотреть на сестру.

Как там говорил Иисус Христос? Если тебя бьют по одной щеке, то подставь и другую?

И я подставляю ей вторую щеку.

POV Егор

Наши дни

Стрелка на моих «Ролексах» стремительно приближается к двум часам ночи. И, наверное, это первый раз в моей жизни, когда я хочу, чтобы время остановилось. Вот чтобы просто оно замерло.

Был в моем детстве один дурацкий женский сериал, «Зачарованные» назывался. Кажется, его по СТС показывали. Этот сериал смотрели все девочки в нашей школе, а на переменах каждый день обсуждали, так что мальчики волей-неволей тоже оказывались в курсе того, что происходило в этом «мыле». Там была одна ведьма, которая могла останавливать время.

Так вот я это все к чему. Я сейчас все готов отдать за то, чтобы появилась такая ведьма, которая остановит время для меня и Селесты. Я готов проститься со своим «Кайеном» и пересесть на метро. Я готов навсегда завязать с клубами и барами и начать читать книги. Я готов бросить пить и курить.

Я готов продать почку!

Только бы появилась та ведьма из сериала и заморозила время.

Но это невозможно, поэтому я просто наслаждаюсь каждой секундой, проведенной с Селестой. Крепко держу ее за руку, переплетя наши пальцы, и украдкой на нее смотрю, пока мы снова куда-то идём. Мне не важно, куда. Главное, что с ней. Главное, что ее рука в моей руке.

Она невероятная. До сих пор не верю, что встретил ее. Как это вообще могло произойти? Зашёл в первый попавшийся бар, а там она — сидит и пьёт мартини. Как будто меня ждёт.

И ведь с первого взгляда меня зацепила. Девушка из жизни. Без лака на ногтях, почти без косметики на лице, в простой одежде и с простыми волнистыми волосами. Но все равно самая красивая.

А еще она очень тёплая. Вот как от Кристины за километр веет холодом, так от Селесты за километр веет теплом.

Кристина… Пытаюсь воссоздать в памяти ее лицо. Почему-то первым делом всплывает красная помада и только потом уже большие синие глаза.

Что я сейчас чувствую к Кристине? Вот прямо в данную секунду. Не знаю. Мне кажется, что ничего.

Абсолютно ничего.

Скашиваю взгляд на Селесту. Что я чувствую в данную секунду к ней? Всё. Я чувствую к ней всё, что мужчина может чувствовать к женщине. Это и желание ее обнимать, и желание ее целовать, и желание ее раздевать…

Хочу ее до безумия.

Хочу покрыть поцелуями все ее тело. Хочу положить ее голову себе на грудь и перебирать пальцами кудряшки. Хочу уснуть с ней в обнимку и также в обнимку проснуться.

Хочу ее.

Резко останавливаюсь на тротуаре и притягиваю француженку к себе. Она и опомниться не успевает, как я уже накрываю ее поцелуем. Жадным, страстным. Как будто это последний поцелуй в моей жизни.

Она отвечает. Целует меня с такой же силой, с такой же страстью. Прижимается ко мне всем телом, водит руками по спине.

Я целую ее лицо, ее волосы, ее шею. Снова возвращаюсь к губам. Они такие тёплые, такие податливые. И так отзываются на прикосновения моих. Вечно бы ее целовал.

— Ты невероятная, — шепчу ей, когда мы разрываем поцелуй и соприкасаемся лбами. — Как я тебя встретил?

Она улыбается. Я не вижу, но чувствую, что на ее щеках появились ямочки. Мои любимые.

— В баре, — тоже шепчет.

— Я владельцу того бара в качестве благодарности переведу свою зарплату. И кто тот парень, что не пришёл к тебе на свидание? Его я тоже должен отблагодарить.

Селеста смеётся.

— Мы же договорились, что он умер.

— А, точно. Тогда я должен возложить цветы на его могилу. — Шумно выдыхаю. — Селеста, я ненавижу свой самолёт, я ненавижу, что мне нужно уезжать, я ненавижу, что мы живем в разных странах…

— Тссс, — перебивает меня. — Ты слишком торопишься. У нас еще куча времени.

— Всего лишь два с половиной часа. Может, чуть больше.

Она проводит ладонью по моим волосам, затем мягко пальцами по лицу.

— Селеста, поехали со мной.

— Куда?

— В Россию.

Она смеётся.

— И что я буду там делать?

— Не знаю… Все, что захочешь. Книги читать будешь. Французский преподавать. По музеям ходить… Но главное, что ты будешь со мной. Я так долго ждал нашей встречи. И я не готов потерять тебя.

— Егор, подожди. Ты слишком рано начал со мной прощаться. Два с половиной часа — это еще много.

— Селеста, поцелуй меня.

И она меня целует. Ласкает своими губами мои, играет нашими языками, снова проводит ладонью по моим волосам. Затем она целует мое лицо, мою шею. Ее губы обжигают. Еще никогда ничьи поцелуи не пробуждали во мне то, что пробуждают поцелуи Селесты. У меня сейчас такое ощущение, что я ждал ее губ всю свою жизнь.

Черт возьми, я был рождён для этого момента, для этого поцелуя.

— Мы сходим с ума, — она резко отстраняется от меня и делает шаг назад. Красная, растрепанная, пытается отдышаться. — Остановись, Егор.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я не хочу останавливаться, — делаю к ней шаг.