– Это плохо, Катюша. Немедленно выясните и доложите, в какойбольнице он лежит. У человека такое горе, надо быть чутким к нему.

– Хорошо, я узнаю и сообщу вам.

Покачивая крупноватыми для ее фигуры бедрами, Катя вышла. Яоблегченно вздохнула. Значит, Алексей жив, «Скорая помощь» подоспела вовремя.Надеюсь, мне зачтется это доброе дело.

Напротив моего стола висело большое зеркало.

Я привезла его из Венеции. Помнится, дикие деньги заплатилаза доставку, но ни разу потом не пожалела. Из зеркала на меня смотрела молодаяженщина. Глубокое декольте придавало ей особый шарм. Я встала и подошла кзеркалу поближе.

Длинные, стройные ноги в дорогих шелковых колготках моглисвести с ума не одного мужчину.

Обожаю красиво одеваться! И раздеваться мне тоже нравится.Кстати, трусиков на мне нет. В последнее время я почти не ношу нижнего белья.

Может, это и не гигиенично, но зато модно. Последний писк,можно сказать. Если бы Шурик был живой, то не упустил бы возможности залезть вмои колготки. Похотливый старикашка! Признаться честно, я любила его чуткиепальцы. Они были такие умелые! А самое главное, он точно знал, как меняудовлетворить. Всякий раз это происходило по-разному. Изобретательности у негобыло не отнять… Но и я не оставалась в долгу.

Я делала Шурику минет. Я сжимала его старческий член ярконакрашенными губами и доводила до нужной кондиции. Шурик говорил, что у менясамый чувственный рот на свете.

Ладно, хватит о Шурике. Я дала себе слово забыть его. Я будумолить бога, чтобы его смерть не навредила мне. От неприятных мыслей меняотвлекла секретарша.

– Алексей лежит в больнице МПС. Вот адрес. Он ранен.Подробностей я не знаю, – отчеканила она.

Я взяла листочек из ее рук, свернула пополам, сунула всумочку и посмотрела на часы.

– Катюша, мне нужно уехать на пару часов.

– Вы поедете к Алексею?

– Да, ты угадала. Хочу его навестить.

В конце концов, он был гражданским мужем нашей сотрудницы…

Катюша понимающе кивнула и, так же покачивая бедрами, вышла.Раньше она работала манекенщицей, потом вышла замуж, родила ребенка, располнелаи ушла с подиума. По старой памяти я взяла ее к себе. Иногда она принималаучастие в показах. Всего-то раз в год, а то и реже – современные модельерыпредпочитают худых. Грудь – девяносто, талия – шестьдесят, бедра – девяносто,при росте под два метра – это считается красивым. Рост у меня подходящий, грудь– девяносто два, талия – шестьдесят четыре, бедра – тоже девяносто два. Длямоих-то лет совсем не плохо. Но такой я была не всегда. В юные годы я былапышечкой. Семьдесят три килограмма живого веса, сами подумайте! Правда,некоторым это даже нравилось, но когда я пришла в модельный бизнес, надо былосрочно худеть.

Тут-то и случилась заминочка. Худеть мой здоровый девичийорганизм никак не хотел. Что я с ним только не делала: и диеты изнуряющиесоблюдала (до сих по на ананасы смотреть не могу!), и из тренажерного зала невылезала, и в банях парилась…

А потом подсела на таблетки. Маленькие такие разноцветныетаблеточки. Тайские, китайские – один черт. Вместо завтрака съедаешькрасненькую, вместо обеда – зелененькую, вместо ужина – оранжевую. И все! Черезмесяц я уже напоминала скелет.

Анатомию можно было изучать. Это верхние ребра, это нижние…По подиуму ходила качаясь. Поклонники, однако, как и прежде, задаривали меняцветами, а я, принимая букеты, едва ли не падала под их тяжестью. Больше трехкилограммов я вообще поднять не могла. Однажды я почувствовала себя совсемплохо и попросила девчонок вызвать «Скорую».

Прямо с работы меня увезли в больницу. В крови у меняобнаружили всю таблицу Менделеева. Врачи вообще удивлялись, что я осталасьжива. Хорошо, спохватилась вовремя… На ноги меня поставили, вес я набрала, ноуже не такой, как был раньше.

С тех пор я таблеток не принимаю. Все, зареклась…

Лежала я тогда в частной клинике. Лечение оплачивал мойтогдашний любовник. Было ему лет пятьдесят, наверное. А мне – двадцать.Женатый, конечно. Но жена-итальянка бывала у него наездами. Кажется, онаруководила какой-то крупной миланской фирмой. Дети – у них были совместныедети, уже взрослые – учились за границей… Он и меня баловал, как дочку. Чуть лине с ложечки кормил. Принес в палату цветной телевизор, видик, поставилмузыкальный центр. Холодильник ломился от продуктов. Это после моего-тоголодания! После больницы я его отблагодарила как могла – телом, конечно… Уже ине припомню, из-за чего мы с ним расстались. Наверное, более богатыйподвернулся. Других причин нет. А потом появился Шурик. Но – о покойниках нислова. Шурика я не знала и знать не хочу.

Наскоро распорядившись о текущих делах, я села в машину ипоехала к Алексею. Алексей неподвижно лежал под капельницей. Глаза закрыты. Подкроватью стояла желтая больничная «утка» – к счастью, пустая. Воздух в палатебыл тяжелый. Такой тяжелый, что меня чуть не стошнило. С трудом преодолеваябрезгливость, я присела-таки на краешек кровати и негромко кашлянула. Алексейвздрогнул и открыл глаза.

– Привет! – Я постаралась улыбнуться как можно шире.

– Привет, – глухо произнес Алексей. – Отлично выглядишь.

– Стараюсь. Профессия обязывает. Ты как?

– Держусь. В реанимации сутки провалялся. Самое страшное,что я не попал на Машкины похороны.

– Похороны прошли на уровне. Когда поправишься, обязательносходишь на Машину могилку.

– Само собой. Мне уже говорили, что все было нормально. А тытам была?

Я опустила глаза и сказала:

– Я не смогла. У меня уважительная причина. У друганеприятности… Но к Маше я относилась прекрасно. Она была потрясающая девушка.Послушай, а что же тогда произошло в ванной?

– Да так. Один крендель решил свести со мной счеты.

– Ничего себе счеты… А ты обращался в милицию?

– Нет. Я с ним сам разберусь, без легавых.

– А может, лучше с легавыми?

– К легавым пусть лохи обращаются. А у меня достаточносвязей, чтобы отомстить.

– А ты уверен, что справишься?

– Вполне. Главное, выработать нужную стратегию.

– У тебя дом такой крутой, а попасть туда проще простого…