Дворцовый мост, возможно, тоже вывешен над бродом. Во всяком случае, ближайшая из улиц, ведущая вдоль Яузы к Дворцовому мосту, звалась Коровий Брод. На ней (теперь 2-я Бауманская) стоит Лефортовский дворец, построенный Петром не столько для Лефорта, сколько для себя и для своих приемов. Построенный до мира с турками и до войны со шведами, то есть еще с мечтами о Царьграде, о проливах.

Лефортовский (Дворцовый) мост. Фото 1900-х

И удивительно: Коровий Брод есть калька греческого имени Босфор. Именем брода Яуза еще раз уподобилась Босфору, как хотел в XIV веке святитель Алексий.

Коровий Брод откликнулся на Золотой Рожок.

НА ТОРГУ

Боровицкая и Красная – Площадь Пожар – Московское время

НА РВУ

Алевизов ров – Китай тире город – Город и замок

НА КРЕСТЦЕ

Ослепление зодчих – Блаженный Василий – Чудо девятого престола – Семь соборов – Храм-город – Барановский

НА ОСЛЯТИ

Вход в Иерусалим – Священное предградье – Казань – Разворот Шествий – Иосафатова долина – Сион, Голгофа, Елеон

НА ПОЖАРЕ

Минин и Пожарский – Отступление о гении места – Рифма Навин – Иерихон – «А помнишь, князь, где мы раньше стояли?» – Отступление о Рабочем и Колхознице

НА КРОВИ

«Утро стрелецкой казни» – Подмена – Деисус – Петровский Кремль

НА ПОСАДЕ

Большой Цирк – Постановка Авентина – Романовы палаты – Патрицианство и плебейство – Земская фронда

НА ВЗЛОБЬЕ

Постановка Капитолия – Лобное место – Постановка Форума – Монастыри – Форум и гласис – Отступление о Колизее – «На Ваганке не доходя Таганки» – Нет республике – Земские соборы

В ЗЕРКАЛЕ

Дом-храм-город – Земский двор – Губернское правление – Комедийная храмина – Путешествия Думы

Вид на собор Василия Блаженного. Гравюра из книги «Описание путешествий в Московию, Татарию и Персию, совершенных Адамом Олеарием». 1630–1640-е

Начатая Русью на Боровицкой площади, Москва начинает Россию на Красной.

Москва переносила торг и перекресток главных улиц с театра напряженного борения холмов в спокойный центр победившего холма.

Вектором перехода сделалась ростовская дорога. И, словно тетива натянутого лука, перемещались вслед за торгом новгород-рязанская дорога. Новгородская – со Знаменки, переходящей в Поварскую, на Никитские; рязанская – с Большой Полянки на Балчуг и Пятницкую улицу. Точка излома стен Кремля, Спасская башня, подобна точке приложения силы стрелка к натянутой тетиве. Где Кремль – дистанция заправленной стрелы, напряженная материальность, пространство силы, не отпускающей лететь.

Роскошным оперением стрелы возник Покровский, или Троицкий, собор, что на Торгу, или на Рву, известный более как храм Василия Блаженного.

…Это фигура описания, но описания необходимого. Так, осторожно возвращая тетиву в позицию покоя, к древку старой новгород-рязанской трассы, мы найдем, что храм Василия Блаженного словно изъят из боровицкой междухолмной пустоты. В прекрасном лепестковом плане храма, восьмиконечно правильном, раскрыта роза, ноль координат, начало города и мира. Роза, прозябшая на Боровицкой и пересаженная на высокое и солнечное взлобье Красной, чтобы распуститься там густой и пышной материальностью собора.

Красная площадь есть намеренное, постановочное, явленное средокрестие Москвы.

Годом начала Красной площади считают 1493-й, год больших пожаров, когда Иван Великий задал меру отступа от стен Кремля. (Документальные известия об отступе относятся к другим двум сторонам кремлевского трехгранника.) Кирпичная стена по стороне Великого посада начиналась стройкой за три года до пожаров, ко времени которых уже существовали башни и почти все прясла этой стороны.

Восточная часть Кремля и Красная площадь на плане «Кремленаград».

Около 1600. План ориентирован на запад.

Вверху, слева направо: Тайницкие ворота на стороне Москвы-реки, колокольня Ивана Великого, Троицкие ворота и мост с Кутафьей башней на стороне Неглинной.

В центре – Чудов и Вознесенский монастыри.

Ниже, слева направо: Константино-Еленинские, Спасские и Никольские ворота перед Алевизовым рвом.

Внизу – храм Василия Блаженного,

Лобное место, церкви на Крови, аркада Верхних Торговых рядов и Воскресенский мост с воротами Китай-города

Отступ от крепости (гласис, плацдарм) по-русски нарицался именем врага: пожар – возможно потому, что образовывался корчеванием и выжигом. Перед стеной Кремля произрастал Посад, древесное домовье, вероятно заступавшее границы торга. Погорелье, даже храмы, было снесено и не застроено.

С пространством изменялось время.

Трем возрастам Руси-России соответствуют три Новых года: киевский, московский, петербургский. Переход от киевского (он же древнеримский) мартовского Новолетия к московско-византийскому сентябрьскому случился в 7000 году от Сотворения, или 1492-м от Рождества Христова. Ожидание конца времен, не разрешившееся в марте, с полуторатысячелетней силой упования доверилось последнему пределу сентября. Снова отложенный, конец не мог не стать началом нового, пренебреженного, не предусмотренного даже исчислением пасхалий времени. Церковь, даже она была под впечатлением магического круглого числа. Соборное решение об утверждении сентябрьского Новолетия и «Изложение пасхалии» митрополита Зосимы синхронны.

Теперь год начинался жатвой, а не севом. Первая жатва новой тысячи лет была скудна, поскольку скуден за ненадобностью был последний сев исполнившейся тысячи.

Хлеба не сеяли, спали в колодах, а стены Кремля строили. Торопились, чтоб встретить светопреставление (суждение Андрея Балдина). Чтоб запереться от антихриста и отворить Христу. Оформить Вход Господень.