Твоих задумчивых, серебряных лучей! Звезда любви моей, тебя затмили тучи!.. Вперед, хоть без надежд! — не все же жизнь взяла: Да, жизнь; она могла терзать меня, измучить, Но задушить, покамест, не могла… Прости, звезда любви, прелестное светило! <1839>

ПАЖ ГЕНРИХА ВТОРОГО{35}

Баллада

Il nе se trouvait qu' un page

Fidele qui le couvrit de son manteau.[108]

Он умер внезапно. Уж Генрих Второй[109] Не сядет на троне. И годы, и злоба, И поздние страсти, и труд боевой Сразили; король уже требует гроба. Вот ночь: пилигрим, притаяся во мгле, Все видел незримый: растворена зала; Там труп короля обнажен на столе; Лишь кудри на мрачном белелись челе, И что-то, как пламя, на пальце сверкало; Толпа же рабов между тем расхищала Покровы, сосуды, златые бокалы. И тихо и страшно в полуночной мгле! Вдруг дверь боковая, гремя, растворилась. Паж бледный, как тень, к королю подбежал: Младое чело его пот покрывал, С плаща и кудрей его влага струилась. Вот раб еще перстня с руки не сорвал. Как в сердце ему паж вонзает кинжал. И кровь, как фонтан, зашипев, заклубилась! Толпа разбежалась. Все тихо кругом! И юноша, полный смятенья и муки, Скрестя на груди трепетавшие руки, Склоняет колено, поникнув челом. Вот тихо встает и на труп он взирает, На белые кудри над грозным челом; И с нежной заботой, как сын над отцом, Он, скинувши плащ свой, согретым плащом Цепенеющий труп покрывает. «Прости!» — повторял он; но голос дрожал; И долго с мольбой и любовью Паж хладную руку владыки лобзал. И вот, одинок у его изголовья, Он духом-хранителем стал. Завоет ли ветер в готической зале, Иль легкая тень по стене пробежит, Он чутко внимает, он зорко глядит; И рука уж лежит на кинжале. Кто б ни был!.. но, после предсмертного стона, Да смолкнут проклятья и крик клеветы! Мой друг, и на мрачной гробнице Нерона[110], И там находили заутра цветы!.. И, может, одно его сердце любило!