И, глядя на бег крылатый По воздушному пути, Я невольно, будто брату, Говорю ему: прости! И коня остановляю, И с мечтою давних пор Я на север обращаю Отуманенный мой взор… О! когда ж туда — в дорогу?.. Там — прошедшее давно,— Там без надписи так много Мной надежд погребено!.. Не сбылись же! — обманули!.. Только сон сердечной бури Остается навсегда, Как высоко там, в лазури, Неподвижная звезда! 1838>

ЭЛЕГИЯ

(«Спокойно все…»){33}

Спокойно все, лишь ярко на лазури Светила вечные горят; Все спит; сомненья лишь не спят,— Не спит страстей неистовая буря,— Чело горит. О! в сердце мысль одна: Она, она, она мне изменила!.. Так для чего ж являлась мне она? Зачем душа на муки полюбила?.. Волшебница из звуков и лучей! С благоуханными, коварными устами, С кудрями черными, роскошными кудрями, С ланитой бледною своей! О, для чего твердила ты «люблю»? Зачем узнал тебя? Зачем все это было? Зачем, дитя, играя, отравила Ты юность гордую мою?.. Иль разлюбив, что не дала ты яду? Быть может, я б еще простил! Твой дар мне был прощальною наградой, Последней мыслию б он был. О, как тебя хочу я ненавидеть!.. Как ненавижу и… люблю! <1838>

ВЕЧЕРНЯЯ ЗВЕЗДА{34}

Звездой любви тебя именовали; Жрец Пафоса тебя боготворил; И девы юные восход твой выжидали: Звезда надежд моих, — звезда младой печали, Опять твой бледный луч закат осеребрил! Светило тихое любви и вдохновенья, Знаком мне твой привет под ризою ночей! И снова темное и грустное волненье В душе проснулося моей; Как будто хочет вновь понять она значенье