— Хорошее начало, — решив, что пора вступать в разговор,сказал Дронго, — значит, вы уже заранее вынесли ему свой приговор.

— Он убил Степана Егоровича, — угрюмо напомнил Широбоков, —а вы знаете, какой человек был полковник Проталин? Герой. Настоящий герой. Этоведь он меня отправил учиться. Я пятнадцать лет назад обычным водителем был,сержантом. Он мне деньгами помог и в Волгоградскую школу отправил учиться.Потом помог устроиться сюда на работу. Сначала я лейтенанта получил, потомстаршего лейтенанта, теперь уже капитан. А я добро никогда не забывал. Проталиндля меня как отец родной был.

— Не сомневаюсь, — сказал Дронго, — вы ведь вместе в Чечнебыли?

— Были, — гордо подтвердил Широбоков, — и Проталин тамгеройски воевал. Вы знаете, наверно, как наш отряд в засаду попал. Почти всепогибли, а нам удалось выжить. Только троим. Мне, Проталину и Кичинскому.Только Геннадий Львович сейчас служит в Рязани. А мы со Степаном Егоровичемздесь остались.

— Тогда все погибли? — уточнил Дронго.

— Все, — вздохнул Широбоков, — только мы выжили, потому чтов первой машине сидели. У нас «уазик» был. Они нас пропустили и по грузовикамударили из гранатометов. Сразу все в огненную кашу превратили. Никто тамспастись не мог.

— А вы как спаслись?

— Нас Проталин спас. Он Кичинского на руках вынес, а я в этовремя прикрывал наше отступление. Нам всем тогда ордена дали. Всем троим.

— И вы вернулись в Новгород?

— Кичинского в больницу увезли. Он потом долго в Москвележал, месяца два. А затем его в Рязань перевели. Я слышал, что он еще раз вЧечне был, уже на второй войне. Но опять выжил. Живучий, значит, человек, богего любит.

— Вы вернулись в девяносто шестом?

— Да. Как раз тогда и приехали.

— Что было потом?

— Меня Степан Егорович послал учиться в Волгоградскую школумилиции. А сам на повышение пошел. Про него все местные газеты писали. Он тогдаеще себе первый «Мерседес» в городе купил. Ни у кого такой машины не было.Только он его сам не водил, брату отдал. А потом и совсем отказался. Сказал,что нескромно ему на такой машине ездить. Это сейчас у всех машины заграничные,а тогда такого не было.

— Вы встречались с Проталиным после возвращения изВолгограда? — вмешался Славин.

— Он наш начальник был, — удивился Широбоков, — конечно, я сним виделся. Много раз. И он всегда ко мне с большим уважением относился.Премии мне первому давали. Он вообще обещал мне скоро майора дать. Не успел,царство ему небесное. Мы как раз встречались с ним за несколько дней до егосмерти.

— Вы сделали довольно успешную карьеру, — заметил Дронго, —из водителей в офицеры.

— Я учился много. И работал, — Широбоков поднял указательныйпалец правой руки, — а бог все видит. Я простой человек и всегда слушал то, чтомне другие говорили. Умных людей всегда слушал. Никогда не выпендривался,никогда вперед батьки в пекло не лез. Вот поэтому меня все и уважают. И научастке у меня всегда порядок, спросите кого хотите. Я никому спуску не даю.Все так, как полагается.

— У вас есть номер телефона Кичинского?

— Геннадия Львовича? Конечно, есть. Он начальник уголовногорозыска в Рязани. Там его очень уважают. Мы все, кто прошел первую войну,иногда встречаемся. Кичинский две войны прошел и два раза был ранен. О такихлюдях нужно песни слагать.

Он достал свою записную книжку и начал старательновыписывать номер телефона Кичинского. Затем протянул бумагу Дронго.

— Возьмите, — предложил он, — и передайте ему привет отменя, если увидите.

— Обязательно, — пообещал Дронго. — Он был на похоронахПроталина?

— Нет, не успел. Мы тоже все удивились. Но вы знаете, какаяу нас работа. Все зависит от начальства. А ехать оттуда далеко.

— Понятно. У меня к вам еще один вопрос. Вы знали ВаноТевзадзе?

— Я всех приехавших кавказцев знаю. Работа у нас такая. Онведь к Майданову приехал. А того весь город знает. Такой заносчивый тип.Никогда и никого не уважал. Своего участкового вообще за человека не считал.Другие и в праздник поздравят, и мебель какую пришлют на участковый пункт, идетишкам подарки. А этот куркуль ничего и никому. Только под себя греб. Ничего,ему тоже мало осталось. Скоро и он сядет рядом со своим грузинским другом. Малоосталось.

— Почему вы так не любите всех кавказцев? — поинтересовалсяСлавин.

— А вы их любите? — спросил Широбоков. — Покажите мне хотьодного человека, кто их любит или терпит. Они у нас все рынки захватили, все казино,вся торговля у них. И группы у них самые организованные. Об этом все знают.Хороший кавказец — это уехавший кавказец. Тот, кто к себе на Кавказвозвращается и там живет. Пусть они там друг дружку истребляют до последнегочеловека.

— Раньше говорили, что хороший негр — это мертвый негр, —заметил Дронго, — а сейчас, значит, интерпретация немного другая. Но смысл одини тот же.

— Я такого не говорил, — насторожился Широбоков. — Толькозачем они сюда едут?! Пусть у себя на Кавказе и живут. Раз такие умные и самижить хотят. Я бы вообще всю Чечню стеной обнес и всех туда выселил. Пусть там иостаются без нас. Они бы сразу друг друга перебили. За один год.

— На Кавказе живет более ста народов и народностей. Всех застену? — уточнил Дронго.

— Почему всех? Не всех, — возразил Широбоков, — осетинынормальные, они за нас дрались. Абхазы всякие. Может, калмыки еще. А остальныхубрать туда, за стенку. Особенно чеченцев, азеров и грузин.

— Интересные взгляды, — сказал Дронго. — Почему чеченцы — яуже понял, вы там воевали. А почему азербайджанцы и грузины?

— Азеров все не любят. Много их слишком развелось в нашихместах. Они раньше на всех базарах заправляли.

— Но сейчас торговля перешла в руки российских граждан, —напомнил Дронго.

— Все равно у них, — отмахнулся участковый, — они как змеихитрые, куда хочешь пролезут и еще российское гражданство купят.

— Значит, виноваты ваши коллеги из паспортного стола?

— Может быть, и виноваты. Только азеров нужно отсюда гнать.А еще грузин. Этих вообще стрелять нужно. Каждый день по телевизору показывают,что они там вытворяют. Как наших не любят. Я бы им показал, как можно нас нелюбить. Перекрыл бы им газ, электроэнергию, воду, бензин. Посмотрел бы, как онипоживут.

— Вам не кажется, что с такими взглядами нельзя работать вмилиции? — спросил без гнева Дронго.

— А, ты, наверно, тоже кавказец, — понял участковый, —только ты не дергайся. Я против адвокатов ничего не имею. Пришел, поговорил,потрепался и свой гонорар в карман положил. Чистая работа, никаких проблем.Только я не адвокат. И говорю то, что хочу сказать. У нас и так развелосьслишком много разных людишек. Понаехали отовсюду. Пора наводить порядок. Вотнового губернатора прислали и уже порядок начали наводить. Всем кавказцамхвосты прижали. А если нашего грузина посадят, то вообще здорово будет. Мы всехчерномазых отсюда выбросим, перекроем им кислород.