— Солидно.

— Мама даже скейты не разрешила взя-я-ять, — протянули близнецы, и у меня от такой наглости возникло жуткое желание дать им синхронные подзатыльники. Или даже поджопники.

— Вам только скейтов на море и не хватает, — отреагировала бабушка прежде, чем я успела выдать гневную тираду. — Чтобы вы на них со скалы вниз и в воду.

Судя по лицам моих бандитов — они такой перспективой заинтересовались.

— Я уже говорила — никаких движущихся поверхностей. — В этот момент открылись двери лифта. — Всё, марш. Нас самолёт ждёт.

— Самолёт — это тоже движущаяся поверхность, — пробурчал Фред, и я назидательно ответила:

— Главное — не само движение, а кто управляет этим движением. За рулём не вы будете сидеть.

— Я думаю, ребята, — произнёс сосед с мягким терпением, как только мы все разместились в лифте, включая чемоданы, — если вы будете хорошо себя вести эти три недели, мама по возвращению, возможно, разрешит вам покататься на чём-нибудь.

— Мама?! — И столько надежды в глазах.

— Я подумаю, — хмыкнула я, и мальчишки переглянулись.

Отлично. Теперь три недели в моём распоряжении вновь будут Федя и Дима, а не Фред и Джордж. Ура!

Глава 10

Мои охламоны начали строить из себя пай-мальчиков ещё в аэропорту, но долго не продержались — в конце концов, лето, каникулы, впереди море, южные фрукты, молочные коктейли и мороженое. Близнецов ещё в машине захватила эйфория, когда они договаривались со Львом, что он будет каждый день посылать им в ватсап отчёты по содержанию и состоянию Фимы, и сосед с серьёзным видом поклялся, что каждый день будет устраивать нашему коту фотосессию.

— Да ладно вам Льва Игоревича напрягать, — пробормотала я, дико смущаясь, а всё потому что мама, Фред и Джордж сделали всё, чтобы я оказалась рядом со Львом на переднем сиденье. Вроде бы ерунда, но и такая близость меня волновала. Хуже подростка, ей-богу! — Будет вполне достаточно звонить раз…

«В пару дней» я произнести не успела.

— А присылайте маме Фиму! — перебил меня Фред, так взмахнув рукой, что чуть не выбил Джорджу глаз. — Маме, а не нам!

— Да! — энергично закивал второй бандит. — Мама у нас главная!

И пока я, онемев, пыталась переварить вот это «мама главная», а родительница откровенно хохотала, хрюкая в рукав платья, Лев совершенно серьёзно, спокойно и невозмутимо заявил:

— Конечно, я буду отчитываться перед вашей мамой, парни. Она главная — это вы правильно сказали.

— Ещё бы они это всегда помнили, — съязвила я. — Сказать-то всякий может, а помнить — вот беда! И совесть не тревожит, она у них чиста. Как чистый лист бумажный, который что стыдить? Ему всегда неважно, что станут говорить.

Лев в очередной раз обалдел, глядя на меня с таким удивлённым восхищением, что я смутилась ещё больше, а мальчишки откровенно надулись.

— Мама, ты нас не ценишь! — Фред.

— Не ценишь, да! — Джордж.

— Мы ничего просто так не обещаем!

— А если уж обещали…

— Почему же, я вас очень даже ценю, — фыркнула я. — Если бы я вас не ценила, я бы не поехала с вами на юг. Отправилась бы одна развлекаться и отдыхать. И скутеры бы ваши с собой забрала!

Лев мелко затрясся от смеха, и я тоже невольно улыбнулась.

— А скутеры зачем? — спросили хором мои рыжие кошмары. — Ты же не умеешь на них кататься!

— Вот заодно бы и научилась.

Когда в аэропорту сосед нас покинул, я вздохнула с облегчением. Момент прощания, правда, тоже был испытанием на прочность, ибо оставаться каменной глыбой и соляным столпом, когда Льва обнимают собственные дети и собственная мама — что вообще ни в какие ворота не лезло! — то ещё удовольствие. Я давно не чувствовала себя настолько неловко. Обстановка была абсолютно неформальная, и поведение близких настраивало на такое же с моей стороны, и я была уверена, что по крайней мере родительница именно на это и рассчитывала, приобнимая Льва. Вроде как — Алёна, ты же видишь, как мы все себя ведём, вот и ты следуй нашему примеру. А вот фигли! Я была сурова, как атомная война, и так же, как она, не щадила никого — ни родных, ни Льва, ни тем более себя.

Мне на самом деле хотелось его обнять. Немного. Совсем чуть-чуть. Но я сдержалась, сложив руки на груди, улыбнулась и кивнула на прощание.

Он кивнул в ответ, и его улыбка, как и всегда, была спокойной, уверенной и понимающей.

И да, после того, как Лев скрылся из виду, мои рыжие сорванцы некоторое время искренне пытались быть пай-мальчиками. Но восторг от того, что скоро будет самолёт, море, пляж, вкусная еда и вообще каникулы, играл у них в попе весёлые мотивы, поэтому минут через пятнадцать хождений по струночке близнецы застыли возле торговой палатки с разными леденцами, мармеладками и тянучками, посмотрели сначала друг на друга, потом на бабушку, после — на меня, и хором запели:

— Ма-а-ам, а купи-и-и…

— Начинается, — пробормотала родительница, закатывая глаза.

— Почувствуй себя грушей, — хмыкнула я.

Близнецы, на мгновение замолчав, синхронно нахмурились.

— Почему грушей? — уточнил Фред.

— А вот догадаетесь, куплю, — заявила я и с трудом удержалась от желания показать сыновьям язык. — Всё, что хотите, в пределах тысячи рублей. А не догадаетесь — не куплю!

Вместо того, чтобы начать сильнее канючить, мои бандиты замерли и задумались, и я даже ощутила гордость за них. Фред и Джордж, конечно, те ещё вожди краснокожих, но в недостатке интеллекта упрекнуть своих ребят я бы никогда не смогла.

— Висит груша, нельзя скушать, — пробормотал Джордж, а Фред решительно помотал головой.

— Не то! Это вообще про лампочку, а не про маму!

И пока близнецы возбуждённо обсуждали проблемы мам, груш и лампочек, бабушка с восхищением протянула:

— Как ты хорошо придумала-то. Иначе они бы до самого отлёта от нас не отстали, а я ещё жить хочу. И в туалет.

— Иди, — кивнула я и чуть не подпрыгнула — Фред дёрнул меня за рукав.

— Мам, мам, а интернетом пользоваться можно?

— Можно, — великодушно разрешила я, зная: чтобы пользоваться интернетом, надо ещё понимать, что конкретно следует у него спросить. — Пользуйтесь.

И воодушевлённые дети дружно достали мобильники из карманов.

Они всё-таки догадались! И минут через двадцать синхронного пыхтения над мобильниками, перешёптывания и переглядывания, выдали мне правильный ответ про «трясти, как грушу». Просияли, когда я похвалила их за сообразительность, а потом долго, обстоятельно и серьёзно выбирали леденцы и мармеладки.

В общем, предполётное время и сам полёт, на мой взгляд,