Дядя Лёва сказал, что всё пройдёт хорошо. И что он умеет знакомить котов с собаками. Ну ма-а-ама!

— Иначе Фима три недели будет сидеть здесь один! — ужаснулся второй рыжий бандит. — Мама, это… кошмар! Ему же одиноко!

Я посмотрела на собственную родительницу, которая сидела тут же, за кухонным столом, и коварно усмехалась в чашку с чаем. Нет, мало я их всех ругала после того случая с запиранием себя и Льва наедине, мало! Никак не угомонятся.

Если бы речь шла не об этом конкретном соседе, мама никогда в жизни не поддержала бы идею отдать Фиму в дом, где есть собака. Да, хорошая и мирная. Но собака ведь!

— Ты поговори со Львом, Алёнушка, — произнесла мама хитро и вкрадчиво. Ни дать ни взять Баба-яга, заманивающая Иванушку-дурачка в печь. — Обсуди с ним всё, а потом решишь. Не торопись. В любой ситуации и плюсы, и минусы можно найти.

— И какие же здесь есть плюсы? — съязвила я. — Сводничество, что ли?

— Ну почему сразу сводничество? — улыбка мамы стала ещё более коварной. — Три недели в квартире одному — то ещё живодёрство. Тем более, что Фима у нас любит компанию. А у Льва тоже три комнаты, он Рема может с временным гостем и не знакомить. Зато наш котик от одиночества не свихнётся.

Вот это было уже разумнее, но… я прекрасно понимала, что движет мамой в первую очередь. Не уверена насчёт близнецов, они просто хотели пристроить Фиму получше, а вот мама… Мама мечтает о свадьбе.

Но Фиму я любила всё же больше, чем свои страхи и предрассудки, поэтому ответила, чуть подумав:

— Ладно. Я поговорю со Львом на эту тему. А там посмотрим.

И чуть не оглохла от радостного вопля «ура-а-а!», исторгнутого собственными детьми.

Говорить со Львом я, правда, трусила, и малодушно решила отложить это всё на завтра, а может, и на послезавтра, полагая, что за это время успею набраться смелости. После того, что случилось между нами в субботу, мне было очень неловко находиться рядом с ним. Как девочка-подросток, ей-богу… Но как иначе, если всё настолько сложно?

Однако сосед не дал мне шанса отсидеться дома. Во вторник, возвращаясь с работы, я столкнулась со Львом на первом этаже, и мужчина, увидев меня и поздоровавшись, тут же поинтересовался:

— Алёна, вы подумали насчёт моего предложения? Ребята сказали, что передали вам всё вчера. Вы что-то решили?

Лев спокойно и серьёзно смотрел на меня, сверкая светло-голубыми глазами из-под ковбойской шляпы.

— Пока нет, — ответила я честно, глядя на него. Почему-то не могла отвернуться. Он был слегка небрит, на щеках и подбородке виднелась короткая рыжая щетина, и мне вдруг захотелось потрогать её. — Я не уверена, что Фима нормально воспримет соседство Рема.

— Я поселил бы его в отдельной комнате, — Лев чуть улыбнулся, и я неожиданно заметила: когда он улыбается, на левой щеке появляется смешная ямочка. — Целая большая комната — и ему одному. По-моему, неплохие условия. И сетки на окнах у меня есть.

Да, сетки на окнах — это важно.

— А у вас когда-нибудь были кошки, Лев… Игоревич?

Его улыбка померкла, и мне стало неудобно. Да, я решила придерживаться такого обращения, но не ожидала, что оно его настолько заденет.

— Вы можете не использовать отчество, когда обращаетесь ко мне, — произнёс он невозмутимо, но без улыбки. — Это вас ни к чему не обязывает.

Если бы Лев был кем-то другим — да, разумеется. Но… с ним я не хотела сближаться, а обращение только по имени — это шаг к сближению.

Хотя глупо, конечно. Мы с ним в субботу друг с другом чуть не переспали, а я тут строю из себя скромную ромашку.

— Насчёт кошек, — продолжал сосед, пока я раздумывала, что ответить. — Конечно, были. У нас с братом и сестрой кого только не было — и попугайчики, и черепашки, и коты с собаками. Не волнуйтесь, я умею обращаться с животными.

— Я понимаю, что вы умеете, — проговорила я тихо и, не выдержав, всё же сказала: — Но я не понимаю, зачем вам… этот геморрой.

Произнося это, я имела в виду не только Фиму — себя тоже. Но я была не уверена, что Лев поймёт.

Он понял. Молчал несколько секунд, вновь глядя на меня так, будто решал уравнение, а потом произнёс со своей типичной невозмутимостью:

— Я не считаю это геморроем.

— Ну конечно, — я желчно усмехнулась. — Ухаживать за чужим котом три недели, общаться с мальчишками, у которых характер ходячих катастроф, и… — Я запнулась: слова куда-то потерялись, потому что Лев подошёл ближе и коснулся ладонью моего запястья.

— Я люблю животных. И мальчишки у вас отличные, я ведь уже говорил. Им только отец нужен.

От его серьёзного тона голоса я вспыхнула зажжённой свечкой — это всё прозвучало как предложение руки и сердца.

— Я не могу, — я сделала шаг назад, отходя от Льва, и покачала головой. — Не могу и не хочу.

— Не хотите? — переспросил мужчина иронично. — Да, это особенно чувствовалось в субботу.

От смущения за те события мне захотелось его ударить.

— Это физиология, — произнесла я, отворачиваясь. — А я говорю про другое.

— Я понимаю. — Теперь ирония из его голоса вновь исчезла. — Вы сильно любили мужа — это, скажем так, первый множитель. А второй — тот факт, что я на него похож. Вам это, с одной стороны, по душе, а с другой — вам это мешает.

Конечно, я понимала, что Лев должен был догадаться. Но одно дело — понимать, а другое — слышать собственными ушами, которые теперь горели, как два факела.

— Я не могу ничего поделать со своей внешностью, Алёна, — продолжал между тем сосед, вновь шагая вперёд, ко мне. — Но вы можете изменить своё отношение к ней. Это всего лишь внешность, ничего более. Совсем не она составляет суть человека.

— Я знаю. — Я выставила вперёд руку, не дав мужчине подойти ближе. Ладонь упёрлась в твёрдые мышцы на груди, и у меня даже в глазах помутнело от резкой вспышки желания. Желания потрогать, и не поверх футболки, а голую кожу… Господи, да я десять лет не трогала мужчину вот так. — Я всё понимаю, но ничего не могу с собой поделать. Пожалуйста, не надо настаивать, найдите себе… другой объект.

Лев усмехнулся и ничего не ответил на всё это, кроме:

— Отдашь мне Фиму на три недели или нет?

Я пару секунд молчала, собираясь с мыслями, разбегавшимися, как тараканы.

— Алёна, поступи разумно. Ему будет гораздо комфортнее провести это время