Жестокость не сдает своих позиций в Новом Свете, однако новые поставщики во всем устраивают итальянских партнеров, которым удалось завязать особые деловые отношения с Колумбией. Калабрийцы так же привязаны к своей земле, как и жители Медельина, но взлетом своим они обязаны той характерной черте, что больше всего сближает их с картелем Кали: и те и другие повелевают и преуспевают, не поднимая лишнего шума. Не бросают вызов официальной власти, но используют ее, ослабляют ее, манипулируют ею.

Наркогосударство разрастается и накачивает мышцы. Оно не убивает неугодного кандидата в президенты, а предпочитает купить голоса на выборах, чтобы победил нужный им человек. Оно заражает постепенно всю страну, как раковая клетка меняет все по своему подобию, и от этой инфекции нет спасения. Картель Кали чрезмерно разросся – это видно всему миру, в том числе и США, и неподкупленным судьям. Его падения требуют законы физики: когда дальше разрастаться уже невозможно, недалеко и до взрыва или разрушения. Мексика, североамериканский брат, активно укрепляет позиции. Возглавляемое картелем наркогосударство теряет опору и начинает распадаться. It's evolution, baby[55]. Новый вакуум, третий этап на пути наркокапитализма.

Падение картеля Кали – последняя настоящая революция капитализма колумбийских наркобаронов. Вместе с ним рушится вся система, с ее разветвленной структурой, с ее огромной территорией, – возможно, единственное, помимо эндемической жестокости, что объединяло золотой век Кали с эпохой Пабло. Так луч яркого света падает впервые в темный угол, и пускаются врассыпную тараканы, мечутся в панике, друзья становятся врагами: спасайся кто может. Иные беженцы из картеля Кали собираются в картель “Норте-дель-Валье”, который всегда был бледным подобием своих предшественников. Они жестоки, но без харизмы, жадны, но начисто лишены какого бы то ни было профессионализма или предпринимательской изобретательности и не в силах держать под контролем внутреннюю конкуренцию. Они живут в постоянном страхе экстрадиции или предательства, который сделал из них самых настоящих параноиков. Но времена сейчас не те, что прежде. Времена изменились, потому что изменился капитализм, и первыми это заметили колумбийцы.

Все остальные радуются, они близки к эйфории. Планета ожидает наступления нового тысячелетия в полной уверенности, что на земле воцарятся мир, демократия и свобода. В ноябре 1996 года переизбирают на второй срок Клинтона; несколько месяцев спустя премьер-министром Великобритании становится Тони Блэр, лидер Лейбористской партии, убежденный в необходимости совместить социал-демократические принципы с расширением свободного рынка, чтобы идти в ногу со временем. Вплоть до первых месяцев 1997 года на Уолл-стрит продолжает расти невиданными доселе темпами индекс Доу-Джонса. Еще больше надувается NASDAQ, первый биржевой рынок, специализирующийся исключительно на электронике и высокотехнологичных компаниях, таких как Microsoft, Yahoo! Apple, Google. Стив Джобс только вернулся к управлению Apple, уверенный, что сможет вывести компанию из кризиса, и как нам известно, он справится с этой задачей на отлично.

Стремясь соответствовать духу времени, окрыленный Запад требует все больше кокаина. Белое кокаиновое пятно въелось в оболочку оптимизма, а кокаин ассоциируется с Колумбией. Мыслимое ли дело – в эпоху товарообмена без границ и изобретательного капитализма государство, настолько богатое природными ресурсами, до такой степени подчинено преступной монокультуре? Картель Кали свергнут, нар ко государство раздроблено. Повстанцы-марксисты, хоронящиеся со своими заложниками по джунглям или горам, – это уже анахронизм, обреченный на исчезновение. Те, кто разгромил мировой коммунистический блок, думают, что надо лишь чуть-чуть еще поднажать, чтобы и Колумбия тоже вернулась в содружество свободных стран.

Соединенные Штаты не придают особого значения тому, во что прямо у них под носом превратилась Мексика. В лучшем случае они изредка обращают внимание на происходящее, когда на какой-то стол ложится очередная сводка происшествий за день или доходит очередное сообщение об угрозе общественному порядку и безопасности. Ослепленные оптимизмом, американцы не могут или не хотят понимать, что перед ними вырастает теневая сторона того самого мирового капитализма, на пути которого они с такой гордостью распахнули все двери и устранили все препятствия. Взгляд их увяз в прошлом. Продолжая развивать сюжетную линию, они надеются привести колумбийскую историю к счастливому концу. Но все сложится иначе.

Латиноамериканские истории крайне запутанны. Они не подчиняются законам Голливуда, где хорошие герои – хорошие, а плохие – плохие. Где если ты добился успеха – значит, заслужил его собственными талантом и мастерством, которые, несомненно, свидетельствуют о твоих высоких моральных качествах. Поэтому происходящие в Колумбии перемены легче всего объяснить на примере двух историй успеха.

Первая – это история женщины. Самой красивой и знаменитой женщины в стране. Все мужчины мечтают обладать ею, все женщины – быть на нее похожими. Она была лицом марки нижнего белья и популярнейшего в Колумбии пива. Ее имя носит косметический бренд, продукция которого продается по всей Латинской Америке. Наталья Парис. Нежное лицо, золотистая копна волос, сияющая фарфоровая кожа. Изящная, как девочка, но с пышными формами. Женский идеал в миниатюре. Это она провозгласила новый тип красоты: тот самый коктейль из игривой наивности и обольстительной гиперсексуальности, который Шакира – такая же, как Наталья, невысокая светловолосая колумбийка – потом сможет распространить по всему миру благодаря своему мощному голосу и крутым бедрам, движущимся в бешеном музыкальном ритме. Но звезда Натальи все же взошла раньше. Это она освещала историю Колумбии последние два десятилетия.

Герой второй истории – мужчина, которому в детстве непонятно за что дали прозвище Моно, “Обезьяна”. У него не было ничего общего с комичными повадками обезьян-ревунов или коат, которых так много в Колумбии; разве лишь немного глубже обычного посаженные глаза напоминали взгляд гориллы, пристальный и пугающий. Его мать – колумбийка, отец – итальянец, приехавший в Новый Свет из Сапри в поисках лучшей жизни. Зовут его так же, как и отца, – Сальваторе Манкусо. Он воплотил в жизнь мечту об интеграции и успехе, которую иммигранты передают детям, – американскую мечту. Но сделал это по-своему.

Красавица и Обезьяна родились на севере страны, в самой густонаселенной и развитой части Колумбии, в семьях, сумевших обеспечить себя относительными благами среднего класса. Отец Натальи – пилот, умерший, когда ей едва исполнилось восемь месяцев, но мать ее – женщина с характером и твердыми принципами, адвокат, и практика позволяет ей сохранять финансовую независимость. Отец Сальваторе, второй из шести детей, – электрик. Он работает в поте лица и через несколько лет упорного труда открывает ремонтную мастерскую. Поначалу он занимается бытовыми приборами, потом переходит на автомобили.

Родители откладывают деньги на учебу в хороших школах, чтобы по возможности уберечь детей от дурной компании и жестокости, царящей на улице. Наталья ходит в монастырскую школу, на каникулы ездит учиться в Бостон, поступает в Институт искусств на факультет рекламы. Параллельно набирает обороты ее карьера модели. Сложно сказать, когда именно она начинается, поскольку уже в детстве Наталья снялась в рекламе подгузников. В подростковом возрасте она подписывает первый важный контракт: ее лучезарная улыбка привлекает компанию, производящую зубную пасту с пометкой “made in USA”. Наконец она становится лицом пива “Кристаль Оро” и вскоре, красуясь в мини-бикини, задорно подмигивает со всех стен, со страниц журналов, которые передают из рук в руки в парикмахерских, с огромных рекламных щитов вдоль автострад. Знаменитая, всеми обожаемая, она повсюду. Ни одна модель никогда не была столь популярна в Колумбии. Сегодня, как и тогда, самая распространенная мечта всех миловидных колумбиек – победить в конкурсе красоты. Борьба за титул “Мисс Колумбия” превращается в сущее безумие задолго до финала. В Картахене высаживается десант обозревателей всевозможных иллюстрированных журналов, а местным школьникам устраивают дополнительные двухнедельные каникулы. На голову победительницы надевают корону, покрытую двадцатичетырехкаратным золотом и украшенную изумрудом – национальным камнем, а в течение года обладательницу титула “Мисс Колумбия” лично принимает президент республики.