— Мне хочется хоть как-то отблагодарить вас за это, — она улыбнулась, указывая на монитор с формирующимися списками граждан, подлежащих эвакуации из города.

Костас ответил ей скептическим взглядом, но от комментариев воздержался. А ещё он отметил, что идиллийка нарушает его же приказ, пропуская “сэр” при обращении, но решил, что за помощь Зара заслуживает некоторых поблажек.

Тем не менее, предложение мэра казалось Раму всё заманчивее и заманчивее. “Амбарные хищники” из БМО чёрт знает когда справятся со своими проблемами, а понежить зад и всё, что к нему прилагается, в нормальной постели хотелось побыстрее. Туземцы и так показали себя безобидными растяпами — вон, даже местные пичуги куда активнее сопротивлялись, обосрав едва не роту, — так что не стоит совсем уж впадать в паранойю. Нет, бдительность терять не стоит, но ничего такого, с чем бы не справились бойцы инженерно-сапёрной роты, которых Рам приставит обследовать койки, аборигены не соорудят.

— Но при зрелом размышлении, — огласил своё решение китежец, — я принимаю ваше предложение.

Планета Идиллия. Город Зелар

Невзирая на мрачные прогнозы, беспорядки в Зеларе так и не начались.

С лиц горожан исчезли приветливые улыбки, в глазах поселилась печаль. Идиллийцы скорбели, распространяли вокруг гнетущее чувство, но агрессии по-прежнему не чувствовалось.

Город переживал трагедию, не ища виноватых.

Зара, к удивлению Костаса, предложила провести общую церемонию и для идиллийцев, и для погибших солдат Союза. От этой идеи комендант отказался, не желая давать ни единого повода для беспорядков. Кто знает, как отреагируют родственники погибших на подобное соседство?

Успевший вернуться Нэйв идею совместных похорон тоже не поддержал. Контрразведчик отказался от предложения разместить раненых союзовцев в городской клинике, но уже из опасения, что там их могут убить. Привыкший видеть во всем подвох Грэм не мог свыкнуться с мыслью, что всё, предложенное местными, идёт от чистого сердца. Для контрразведчика было и привычнее и, что самое главное, полезнее считать, что местные пытаются втереться в доверие, чтобы избежать жестокостей со стороны оккупационных властей.

Зара в ответ на недоверие Нэйва лишь качала головой, но настаивать не стала. Ограничилась предложением помощи в организации похорон союзовцев, а также предоставления необходимого медицинского оборудования для раненых в критическом состоянии. Но и тут идиллийка получила вежливый отказ — лечить своих бойцов в Союзе предпочитали без посторонней помощи.

Сами похороны состоялись на закате. Контрразведчик вполне обоснованно опасался стихийного бунта и приложил максимум усилий для того, чтобы избежать подобного развития событий. К месту проведения церемонии были стянуты усиленные патрули солдат и киборгов, а на ключевых перекрёстках разместили бронетехнику при поддержке пехоты на случай, если всё же толпа вырвется за пределы оцепления и дело дойдёт до боя.

Нэйв даже выбил у Шеридана роту киборгов с ранцевыми огнемётами и усилил ими блок-посты, прекрасно зная, какой жуткий психологический эффект производит это оружие на живую силу противника. Особенно если эта “живая сила” — взбунтовавшиеся гражданские.

Но к удивлению и Костаса, и Грэма, толпа не казалась ни озлобленной, ни агрессивной. Аборигены шли с горящими свечами в руках, многие несли охапки цветов. Издалека они напоминали скорее прогуливающихся в выходной день обывателей, но вблизи…

Печальные лица, блестящие в неверном свете слёзы. Несмотря на запрет эмпатического воздействия, от толпы исходило гнетущее, тоскливое ощущение. Растерянность и печаль, оттенённые вкраплениями незамутнённого горя, подавляющее чувство потери и тоски — всё это хоть и не било по мозгам подобно агонии раненых, но безостановочно давило на психику.

— Долбаные ретрансляторы, — недовольно проворчала Ракша.

— Да, к этому сложно привыкнуть, — отозвался контрразведчик, нервно постукивая пальцами по цевью.

Грэм облизнул губы, чувствуя острую необходимость напиться. Чем-нибудь убойным, вроде эдемского вараджа, чтобы вырубиться с двух стаканов и избавиться наконец от этого давящего чувства скорби.

Схожее ощущение испытывал и Рам, с той лишь разницей, что к чужой скорби примешивалось собственное чувство вины. Те минуты, что он потратил на выяснение обстоятельств — их ведь можно было избежать. Сразу сесть в машину и уже по пути разобраться в ситуации. Не факт, конечно, что удалось вообще бы избежать жертв, но то, что их было бы меньше — точно.

— Что-то мэра не видно, — чтобы разбить повисшую в отсеке гнетущую тишину, сказал Рам.

— Вон она, — Грэм перегнулся с переднего сиденья и ткнул пальцев бронированное окно, показывая полковнику на идущую среди толпы Зару.

Экс-мэр шла одна, без какого-либо видимого сопровождения. Нэйв мысленно хмыкнул, оценив её простоту: большинство союзовских политиков не преминули бы устроить балаган с репотрёрами, интервью и прочувствованными речами, стараясь выжать из трагедии всё возможное в свою пользу. Но привитый в училище и опытом работы цинизм гаденько хихикнул, подсказывая, что как раз эта вот подчёркнутая скромность — часть шоу, продолжение которого состоится после похорон. Может, без репортёров — просто выдаст толпе пламенную речь, после которой разъяренные люди пойдут мстить оккупантам. Чего допускать нельзя.

Грэм моргнул на пиктограмму, вызывая снайпера, контролирующего сектор, в котором двигалась Зара и определил её как приоритетную цель.

Несмотря на впечатляющие размеры толпы, не возникало никаких проблем, традиционно сопровождающих людское скопление. Ни толкотни, ни ругани, ни драк. Даже идти в этом море разумных существ можно было в любом направлении — неплотно движущаяся толпа безропотно пропускала сквозь себя одиночек, будто единый разумный организм. Нэйв невольно задумался, ограничивались ли возможности идиллийцев только эмпатией. Слишком уж слаженно они действовали большими группами для малознакомых и не подготовленных существ.

— Мне одной кажется, что они скорее похожи на сработавшуюся команду, а не на толпу гражданских? — тихо проговорила Ракша, с подозрением оглядывая толпу через камеры парящих в небе дронов. — И нет ни стариков, ни детей…

— Я вообще тут стариков не наблюдал, — ответил Грэм. — Ни одного.

— Местные, конечно, по-своему с придурью, — добавил Костас, запуская руку в нагрудный подсумок, — но мне показалось, что как раз о детях они заботятся.

Вытащив пачку сигарет, полковник закурил, стараясь отвлечься от чужой скорби, бившей не хуже кулака.

Грэм промолчал: на Гефесте похороны до недавнего времени вообще представляли собой процесс, больше похожий на производственный. Покойника просто перерабатывали на удобрения для гидропоники. Всё. О таких явлениях, как панихида, или поминальный банкет, даже речи не шло. И лишь несколько лет назад, когда процесс терраформирования наконец завершился, на родине Грэма появилась традиция сажать деревья, давая им имена умерших. Именно так поступил сам Нэйв, чтя память отца. И собирался посадить ещё четыре — за Карла и его семью.