В ее голосе прозвучала глубокая обида. Я внимательно глянулна девочку:

— Оленька, она у вас отбила кавалера?

Инструктор кивнула:

— Ага. Да так нахально. Беата сначала тут все вокругодного увивалась, Леонида Серегина. Он ее, кстати, и привел в клуб. Но, видно,не заладилось у них. Серегин сюда перестал показываться, а Беата огляделась ина Володю кинулась. Между прочим, у нас роман намечался. Только не подумайте,что меня его деньги привлекали. Вовсе нет. А вот Беата сначала в кошелекпосмотрела и открыла охоту!

Оля горестно вздохнула, повертела в руках чайную ложечку идобавила:

— Я-то себя берегла, Володя всякие намеки делал, дазря. Так ему и сказала: «До свадьбы ни с кем ни за что». А Беата ломаться нестала… Вот теперь оба сюда носа не показывают!

Я погладил обиженную девочку по руке:

— Не переживай, ты еще встретишь настоящего друга. Апро этого Володю забудь, исчез, и ладно.

Оля кивнула:

— И мама так же говорит. Извините, что подошла, ноочень мне неуютно стало, когда ваш разговор с Юрой услышала.

— Правильно сделала, — улыбнулся я, — теперьни за что не буду иметь дело с Беатой, а вернусь назад, в семью, к жене идочери.

Оленька зарделась.

— Вы занятий не пропускайте, — перевела онаразговор на другую тему, — мышцы поболят и перестанут.

— Спасибо, — ответил я, — вот что, дай мнекоординаты этого Володи.

— А зачем вам?

— Хочу проявить мужскую солидарность. Позвоню парню иоткрою глаза на его пассию.

Оля заколебалась, потом желание отомстить Беате взяло верх иона сказала:

— Пишите телефоны.

После ухода довольной Оленьки я допил остывший чай и вышел вхолл. Интересно, куда подевались мои дамы? Не слишком ли они усердствуют взале? Но тут из коридора донеслось бодрое щебетанье, и я повернулся в сторонузвука. Вот они, живы, курилки.

Николетта весьма бойко дотащила свою сумку и сунула ее мне вруки.

— Все, поехали домой!

Я получил из гардероба две пахнущие духами шубки, накинулдамам на плечи, взял их спортивную амуницию и распахнул дверь, ведущую впаркинг.

— Прошу.

Вниз вела довольно длинная лестница. Николетта поставиланогу на первую ступеньку и ойкнула.

— Что случилось?

— Ой! Не могу идти.

— Ты потихоньку.

— Ой! — вторила Кока. — Моя спина!

— Подождите, — велел я.

Затем быстро сбегал в паркинг, позвал водителя Коки иподнялся наверх. Дамы с бледными лицами жались у стены.

— Невозможная боль, — простонала Николетта.

— В колени словно гвозди вбили, — подхватила Кока.

— Вы перезанимались. — Я покачал головой и взялНиколетту на руки. — Первый раз следовало проявить осторожность.

— Мы ничего особенного не делали, — ныла маменька,пока я тащил ее вниз, — просто прыгали со всей группой.

— Надеюсь, она состояла не из двадцатилетних девушек!

— Не хами, — простонала матушка, кое-как влезая в«Мерседес». — О-о-о, моя спина, мы занимались с одногодками, сорокалетнимидамами.

Я молча крутил руль. Нет, вы слышали? «С одногодками,сорокалетними дамами»! Хотя странно было бы ожидать, что Кока и Николеттапойдут в свою возрастную группу. Кстати, я совсем не уверен, что в клубе предусмотренызанятия для женщин их возраста… Впрочем, не стану ехидничать, Николетте,похоже, не слишком хорошо.

Сдав охающую матушку на руки причитающей Тасе, я приехалдомой и, отчитавшись перед Норой, рухнул в постель. Сил не было совсем.

Утром мне не стало лучше. Я с трудом сполз с кровати ипоплелся на кухню.

— Ваня, — бодро закричала Нора из столовой, —топай сюда!

Увидав меня, она ухмыльнулась:

— Ну как? Набрался здоровья?

Я сел за стол и решил сделать вид, что не замечаю ееехидства.

— Вы наняли новую кухарку?

Нора сделала чудовищную гримасу.

— Ну не поверишь, какая сцена тут с утра разыгралась.

Я удивился:

— Что случилось?

— В восемь утра ко мне ввалилась Ленка, —недовольно поморщилась Нора, — глаза красные, волосы торчком, и заявила:«Прочла вашего Рекса Стаута!»

Элеонора страшно удивилась. Она и не предполагала, что Ленаумеет читать.

— Ты заболела? — осведомилась хозяйка.

— Нет, незачем вам кухарку искать, — кинулась вбой горничная, — опять воровку наймете! Я сама могу так готовить, как этотФриц! Ничего хитрого в этом нет!

Нору трудно лишить самообладания, но, услыхав такоезаявление, она слегка оторопела, а потом ответила:

— Это не так просто!

— Ерунда, — заявила Ленка, размахивая томикомРекса Стаута, — здесь все указано! Я вам не первый год верой и правдойслужу, стараюсь, как для родной…

На глазах домработницы появились слезы, голос задрожал. Привсем своем ехидстве и цинизме Нора жалостлива, поэтому она быстро сказала:

— Не реви. Хорошо, давай попробуем.

И вот сейчас мы сидим в столовой, поджидая «breakfast».[4]Не успел я посоветовать Норе все же нанять повара через агентство, как дверь встоловую распахнулась и появилась Ленка с подносом. Она грохнула ношу на стол изаявила:

— Значит, я правильно поняла, вам теперь нормального ненадо, никакой геркулесовой каши или яичницы. Хотите питаться, как этот толстяк?

— Я просто намереваюсь изменить свой рацион, —нашлась Нора, — попробовать новые блюда. Что тут странного?

Лена торжественно водрузила перед нами тарелки. Я сподозрением оглядел поданное: нечто желто-коричневого цвета, больше всегосмахивающее на пересушенную булку, из которой удалили мякиш и вместо негопоместили странную бело-оранжевую массу. Нора с опаской покосилась на«деликатес» и спросила:

— Это что?