LXIII.. Человеческий ум по самой своей природе склонен извне смотреть на себя в теле при помощи чувств и с большим трудом понимает самого себя посредством рефлексии.

Эта Аксиома дает нам Всеобщее Основание Этимологии всех Языков: в них значения слов взяты у тел и телесных свойств и перенесены на предметы ума и души.

LXIV. Порядок идей должен следовать за Порядком вещей.

LXV. Порядок вещей человеческих таков: сначала были леса, потом – хижины, затем – деревни, после – города, наконец – Академии.

Эта Аксиома – великое Основание Этимологии, так как соответственно такому ряду вещей человеческих должна быть рассказана История слов в туземных языках, как мы наблюдаем это в Латинском языке, где почти вся основная масса слов имеет лесное или деревенское происхождение[80]. Так, например, слово lex первоначально означало сбор желудей, откуда, по нашему мнению, происходит ilex, или illex, падуб, так как aquilex, несомненно, значит «собиратель вод»: ведь дуб приносит желуди, на которые собираются свиньи; потом lex означало сбор овощей, почему они и были названы legumina; затем, в то время, когда еще не были изобретены народные буквы, посредством которых были записаны законы ради гражданской необходимости, lex должно было означать собрание граждан, т. е. публичный парламент, так как присутствие народа и было законом, который давал силу завещаниям, откуда образовались calata comitia{92}; наконец – собирание букв и составление из них как бы связки в каждом слове было названо legere – читать.

LXVI. Сначала люди ощущают необходимое; затем обращают внимание на полезное, потом замечают удобное, после развлекаются наслаждением и потому развращаются роскошью; наконец, безумствуют, растрачивая свои имущества{93}.

LXVII. Природа народов сначала жестока, потом сурова, затем мягка, после утончена, наконец, распущена.

LXIII. В роде человеческом сначала рождаются неуклюжие великаны, как Полифемы; потом – великодушные и гордые, как Ахиллы; затем – доблестные и справедливые, как Аристиды, как Сципионы Африканские; еще ближе к нам появляются великие образцы доблестей, сопровождаемых великими пороками, пользующиеся у толпы шумной славой, как Александры и Цезари; потом рассудочные злодеи, как Тиберий; наконец, неистовые и развратные наглецы, как Калигулы, Нероны и Домицианы.

Эта Аксиома показывает, что первые нужны были для того, чтобы заставить человека повиноваться человеку в состоянии Семей и подготовить его к повиновению законам в будущем состоянии городов; вторые, которые не уступали, конечно, равным себе, нужны были для установления на основе семей Республик в форме аристократий; третьи – чтобы открыть дорогу народной свободе; четвертые – чтобы ввести Монархии; пятые – чтобы укрепить их; шестые – чтобы их разрушить.

Эта же Аксиома вместе с предыдущими дает частично Основания Вечной Идеальной Истории, согласно которой совершают свой бег во времени все Нации в своем зарождении, движении вперед, состоянии, упадке и конце.

LXIX. Образ правления должен соответствовать природе управляемых людей.

Эта Аксиома показывает, что по природе человеческих гражданских вещей Общественная Школа Государей – это Мораль народов.

LXX. Допустим то, что не противоречит природе и истинность чего впоследствии будет обнаружена на фактах: от нечестивого состояния беззаконного Мира сначала отошли немногие более сильные, основавшие семьи, посредством которых и для которых они начали возделывать поля; через много времени после этого отошли и другие, перебежав на возделанные поля таких Отцов.

LXXI. Прирожденные обычаи, и прежде всего обычаи естественной свободы, не изменяются сразу, но постепенно и в течение долгого времени.

LXXII. Если предположить, что все Нации начали с культа какого-нибудь одного Божества, то Отцы в состоянии Семей должны были быть Мудрецами в божественных ауспициях, Жрецами, которые приносили жертвы, чтобы добиться ауспиций или же правильно понять их, Царями, которые приносили божественные законы своим семьям.

LXXIII. Существует простонародное предание, что первыми правителями в мире были Цари.

LXXIV. Существует другое простонародное предание, что первыми Царями выбирали наиболее достойных по природе.

LXXV. Существует еще одно простонародное предание, что первые Цари были Мудрецами: поэтому Платон мечтал, хотя и напрасно, о тех древнейших временах, когда или Философы царствовали, или философствовали L[apn{93bis}.

Все эти Аксиомы показывают, что в особе первых Отцов были объединены Мудрость, Жречество и Царство; Царство и Жречество зависели от Мудрости, но не от Тайной Мудрости Философов, а от Простонародной Мудрости Законодателей: поэтому с тех пор у всех наций Жрецы носили короны.

LXXVI. Существует простонародное предание, что первая в мире Форма Правления была монархической.

LXXVII. Но Аксиома LXVII вместе со следующими, и в частности с Королларием к LXVIII, показывают, что Отцы в состоянии семей, подчиненные только Богу, должны были пользоваться Монархической Властью как над личностью, так и над приобретениями своих сыновей, а еще больше – своих famuli, перебежавших на их земли; таким образом, они были первыми в мире Монархами; об этом дает понять Священная История, называя их Патриархами, т. е. Отцами-государями. Это монархическое Право было сохранено за ними в Законах XII Таблиц на все времена Римской Республики: «Patrifamilias jus vitae et necis in liberos esto», откуда и следствие: «quicquid filius acquirit, patri acquirit”{94}.

LXXVIII.. Семьи (Familiae) по особенностям своего происхождения не могли получить свое название иначе, как от Famuli Отцов, в их тогдашнем естественном состоянии.

LXXIX. Первых Союзников – socii, или, лучше сказать, первых товарищей для взаимного обмена пользой, нельзя ни представить себе, ни понять в мире до этих беглецов: ради спасения жизни последние перебегали к Отцам, где их принимали ценою жизни, и они были обязаны для поддержания ее возделывать поля Отцов.