— А еще возьмете? — спросила Катя, добрая душа.

— А зачем? — удивился Витек.

— Как? Ведь вам профессор сказал денег раздобыть еще на две операции.

Парни уставились на девочку. Они в азарте страстей совсем забыли про двух больных детей.

— А можно? — тихо спросил Алексей.

— А почему нельзя? Денег вон сколько, на всех хватит, а мой папа не обеднеет. — Катя стала вынимать из сейфа пачки долларов и класть их в подставленные ладони Демина.

— А сколько надо денег? — спросил Коновалов. — Может, уже хватит?

— Берите больше, а если останутся, то купите Светочке подарки. — Катя перекладывала и перекладывала деньги не переставая. — А может, и мне что-нибудь купите, например, велосипед. — Эти слова она произнесла тихо и застеснялась. Просить что-либо для себя она считала зазорным.

— Купим мы тебе велосипед, не сомневайся, — снова пообещал Леха.

— Надо профессору позвонить и узнать точную сумму, — сообразил Витек, — а то вдруг мало возьмем. Второго такого шанса больше не представится.

— Звони, — поддержал его Коновалов, и Витек взял лежащую на столе телефонную трубку.

Профессор Шнобельбаум уже собрался идти домой. Оделся, выключил свет в кабинете и направился к двери, как вдруг услышал писк телефона на своем столе. Он постоял с минуту, обдумывая, взять трубку или нет, но потом соизволил поднять.

— Слушаю-с, — прошепелявил он.

— Профессор, это Демин вас беспокоит. Сколько надо денег, чтобы сделать операцию моей дочери?

Светила помолчал несколько секунд, собрался с мыслями, а потом изрек:

— Ровно сорок тысяч долларов. Ведь одну часть вы уже внесли, а эти сорок — остаток. А что, вы действительно нашли деньги?

— Да, держу их в руках.

— Молодец. Сейчас около девяти и уже поздно, а завтра утром, в семь часов, привозите их сюда и оплачивайте полис. Утренним десятичасовым рейсом мы отправим вашу дочь в США. Дорог каждый час. Я пока закажу билеты на самолет.

— Хорошо, профессор, но я хотел спросить, — начал Витек, — вы сказали, что в клинике есть еще двое детей, которым нужна подобная операция.

— Да, есть. Сережа Кравцов и Леночка Дерябина. Но их родители не способны найти необходимую сумму. Очень бедные родители.

— А сколько надо? — спросил Витек.

— Огромная сумма, каждому по шестьдесят пять тысяч долларов, — Шнобельбаум замолчал.

— Профессор, мы можем привезти и эти сто тридцать тысяч и передать их вам, чтобы и этим детям сделали операции.

— Как? — вскрикнул удивленный светила. У него от этой новости последний старческий пушок на голове встал дыбом. — Вы что, банк ограбили?

— Вроде того. Просто у нас появился добрый, душевный человек, меценат, способный выплатить необходимую сумму ради спасения детишек. — Демин имел в виду Альфреда Репутатского и, конечно, иронизировал, но Катя приняла комплимент на свой счет и страшно загордилась. Ей было приятно, что она участвует в этой благотворительной акции.

— Тогда завтра везите все деньги в больницу, а я закажу три билета на утренний рейс, и мы отправим всех троих.

— Хорошо, обязательно будем, — ответил Витек и распрощался. — Значит, сколько всего надо денег, — от волнения не мог сообразить он.

— Сто тридцать и сорок, — сосчитал Алексей, — всего сто семьдесят тысяч долларов.

— Берите двести, а то вдруг не хватит, — Катя вытащила из сейфа еще несколько пачек, и Виктор принялся считать.

Пока он перелистывал каждую пачку, Алексей сходил в ванную и проверил, чем занимается Альфред.

Тот как следует подмылся и простирнул свои спортивные трусы. При этом неумело голосил дурацкие песни из репертуара модных российских групп типа «На-На». Больше ему на ум в тот миг ничего не пришло.

Увидев входящего Алексея в черной маске, он весь сжался и затих.

— Чего заткнулся, ори дальше, только репертуар смени, а то бесталанная «голубая» эстрада и без тебя надоела, — пригрозил Коновалов и вышел.

Неожиданно Алексей встал как вкопанный. Ему показалось, что он когда-то видел этого человека. Лицо Альфреда напомнило ему какого-то старого знакомого, но кого — он вспомнить не мог.

Надо сказать, что у Коновалова была феноменальная память на лица, отличный слух и великолепные умственные способности. Ведь не зря он когда-то был на отличном счету в разведке.

Витек закончил считать и сложил деньги в спортивную сумку.

— Давайте быстрее, — поторопил их Алексей. Из всей компании он один догадывался о подстерегающей их опасности.

Катя закрыла сейф, взяла ключ в руку и пошла к двери. По дороге зашла в ванную и напоследок сказала отцу:

— Я ухожу и больше не вернусь, меня не жди. С этой минуты ты мне больше не отец. — Она хлопнула дверью и, гордо подняв голову, удалилась. От этого хлопка осыпалась зеркальная плитка с потолка уборной и все на голову Репы. Он получил много небольших шишек, и они ему послужили напоминанием, что детей бить нельзя. В прихожей она швырнула ключ от сейфа в большую глиняную вазу с сухими стеблями и вышла из квартиры. Алексей и Виктор обескураженно посмотрели сначала на нее, а потом друг на друга. Заявление десятилетней Кати Репутатской означало, что теперь она будет жить с ними и они должны обеспечивать ее всем необходимым. Например, купить велосипед и научить на нем кататься. А как же иначе, ведь слово было дадено, и, значит, его надо было сдержать. Друзья покачали головами и двинулись следом.

— Не могу я вот так провести эту последнюю ночь, — запричитал Виктор. — Завтра мою доченьку отправят в Америку, и неизвестно, как там все сложится. Я хочу поехать к ней, прямо сейчас. Я скажу, что деньги мы нашли и что ей сделают операцию. Вот она обрадуется.

— И те двое детей тоже обрадуются, — встряла непоседливая Катя.

— Да. Логичнее всего ехать в клинику, и побыстрее, — добавил Коновалов.

Друзья вышли из подъезда и наконец-то сняли промокшие от пота маски.

— А как быть с тобой? — Алексей внимательно посмотрел на Катю. — Ты подставила своего отца, и теперь тебе домой возвращаться опасно. Он может тебя в лучшем случае побить…

— А в худшем? — Катя подняла на Алексея испуганный взгляд.

— Не знаю, но, я думаю, до этого не дойдет.

— Ничего, поживет с нами, деньги ведь теперь есть, — Витя погладил ее по голове.

— Мне с вами хорошо, не гоните меня, пожалуйста, — взмолилась Катя и жалобно посмотрела на Алексея и Виктора. — Я буду послушная и прилежная. Это с опостылевшим мне отцом я была такая крутая, а с вами буду хорошая.

— Милая, добрая Катенька, как же мы тебя выгоним, живи с нами сколько хочешь. Мы за тобой будем ухаживать, будем тебя защищать. — Алексей нежно погладил ее по голове, а Катя вдруг приблизилась к нему, обхватила ручками его толстую шею, прильнула к груди и благоговейно вздохнула. Ей было очень хорошо.