Сергей поехал на кладбище и принял участие в траурной церемонии. В братской могиле были захоронены останки неопознанных людей, погибших в катастрофе. На большой деревянной плите были написаны имена и фамилии Тани и Анечки Коноваловых.

Алексей вернулся домой тихий и подавленный, вошел в свою квартиру, лег на кровать и заплакал. Люди плачут от одиночества, от жалости к самому себе и от безысходности.

Через несколько часов он встал, достал из кобуры именной «макаров», проверил наличие обоймы и передернул затвор. Когда убедился, что патрон в патроннике, вынул обойму и положил на стол. Он запер все двери и окна, отключил телефон, навернул на ствол пистолета глушитель, выключил свет и снова лег на кровать.

«Вот и все, — подумал он. — Через несколько минут я буду с вами, мои дорогие. Мне без вас жизни нет, к тому же я виноват в том, что вы погибли. Я не смог уберечь вас, и теперь выход для меня только один — смерть. Не надо было вам садиться в этот чертов поезд».

Алексей взвел курок, повернул пистолет дулом к себе и взглянул в его черный нарезной ствол. Сунул глушитель в рот, стал медленно давить на курок. Но опомнился, приставил пистолет к переносице и продолжил плавное надавливание.

Он уже додавил курок до конца и ждал, что вот-вот произойдет выстрел, но…. Вдруг в тишине ночной квартиры выстрелом прозвенел звонок от входной двери. Алексей рефлекторно вздрогнул, приподнял ствол, и в это мгновение боек рванулся к капсюлю патрона. Порох взорвался в гильзе и выбил в ствол девятимиллиметровую пулю. Послышался хлопок, и свинцовая градина ударила Алексею в голову в районе височной кости. Пуля срикошетила от кости, попала в стену, сплющилась и, выбив кусок бетона, упала на ковер.

Алексей, опаленный огнем пороховых газов и горячим прикосновением смерти, вскочил и отбросил пистолет от себя.

В дверь кто-то настойчиво звонил. Коновалов решил, что кто-то приехал за ним со службы, и поэтому не хотел открывать.

Он тихо, на цыпочках прошел в прихожую, заглянул в глазок и увидел полковника Петрушина. Он был один и, как показалось Алексею, немного навеселе. Коновалов наконец-то решил объясниться с командиром и открыл замки.

Грузный полковник медленно вошел и удивленно посмотрел на майора. Таким он не видел его ни разу в жизни. Алексей трое суток не ел и почти ничего не пил, так как ему ничего не лезло в глотку. К тому же он сильно переживал и от этого еще больше осунулся. Перед полковником стоял сутулый, убитый горем человек, скорее похожий на бомжа, чем на крутого агента элитного секретного подразделения. От былого мощного телосложения Алексея не осталось и следа, его некогда розовые щеки ввалились, взгляд потускнел, а мышцы, лишенные полноценного питания, одрябли. Он стал похож на высушенный гриб-боровик. Даже волосы на сморщившейся голове поседели.

— Так, так, — произнес полковник и захлопнул за собой дверь. — Сорвал правительственное задание.

— Я больше на правительство не работаю, я в отставке, — тихо произнес Алексей, прошел в комнату, лег на кровать и уставился в потолок. По его щеке медленно текла кровь из рассеченной пулей кожи. Полковник заметил рану, но ничего не сказал.

— Ты сорвал ответственное задание. Что случилось? — повторил он.

— Я сегодня похоронил жену и дочь, а так ничего больше не случилось, — безразлично ответил тот.

— Соболезную, — сурово произнес Петрушин и продолжил начатую им тему: — Ты сорвал задание и за это пойдешь под трибунал.

— Никуда я не пойду, — ответил Коновалов, — у нас под трибунал не ходят, некого теперь судить.

— Одевайся и поедешь со мной.

— Я останусь здесь и с места не двинусь.

Услышав его ответ, полковник вытащил руку из кармана, и Алексей увидел зажатый в его ладони пистолет с глушителем.

— Тем лучше, — покачал он головой, — а то самому как-то не получается.

Услышав эти слова, полковник вскинул на него удивленный взгляд и посмотрел на стол. Там валялся пистолет Коновалова. Затем взглянул на стену с пулевой выбоиной, на струйку крови, запекшуюся на левой щеке, и опустил оружие.

— Зачем же ты так, Леша? — по-отечески спросил командир. — Тебе только тридцать, живи и радуйся.

— А ей был только годик, — зло посмотрел на него Леша.

— Ладно, ведь ты же не застрелился, значит, все нормально.

— Пока не застрелился. Звонок в дверь помешал, рука дернулась, и пуля прошла вскользь. Второй раз будет последним, я ствол зубами зажму, чтобы не сдвинулся.

— Не надо так расстраиваться, — начал свою примирительную речь полковник. — Успокоишься, все образуется, и снова встанешь в строй. Можно переговорить с руководством, тебе дадут неделю отпуска, и оправишься.

— Вы не понимаете. Я на службу больше никогда не вернусь и выполнять ваши преступные задания больше не буду. Я посмотрел, что происходит с вагонами, когда поезд падает в овраг. Ведь я пять лет назад пустил в Германии под откос скоростной поезд. Там были люди — старики, женщины. Кому надо было это крушение?

— Это секретная информация.

— Секретная информация. Может быть, и этот поезд чье-то задание? Мафиозные кланы не поделили сферы влияния в получении прибыли от эксплуатации поезда, и он пошел под откос. Ни себе, ни людям.

— Это бред, — возразил полковник. — Произошла авария — ось лопнула. Правительственная комиссия опубликовала результаты исследований. Ты газеты читаешь, телевизор смотришь?

— Ось лопнула. Тяжело, что ли, сделать так, чтобы она лопнула. Надел промасленную робу, зашел в депо, залез под вагон и обработал ось сжиженным азотом. Металл сверху покроется микротрещинами, а внутри будет цел, и на вид ось останется как новенькая, но прочность она потеряет. На скорости в триста километров в час такая ось разлетится, как стекло от удара. Вот вам и катастрофа.

— Ты гений диверсий, но в данном случае ты ошибаешься. Произошла обычная катастрофа. — Полковник вытащил сигарету из пачки и закурил.

— Неважно, но я больше никого убивать не буду, я так решил. Я сегодня видел столько горя и скорби в глазах людей, что мне его на всю жизнь хватит.

— Это сантименты.

— Какие там сантименты, — озлобленно произнес Алексей. — В прошлом году в Лос-Анджелесе я был на месте падения самолета авиакомпании «Эйр Америка» и видел, что я натворил.

— Да, это было твое самое «чистое задание». В ФБР до сих пор уверены, что в сопло попала птица.

— Все, этому конец. Я никаких заданий больше выполнять не буду, я стал другим человеком. Моя «работа» приносит людям только боль, смерть и страдания. Теперь я самолично пережил весь этот ужас и удивляюсь, как не спятил.

— Как ты можешь, ведь ты боевой офицер, у тебя есть правительственные награды, ты…

— Все. Я принял решение, а дальше — поступайте как знаете, — Алексей закрыл глаза.