На следующей станции нам подфартило. Я краем уха услышал разговоры двух торгашей и узнал, что сегодня на Центральную пойдет мотодрезина с грузом. Дальнейшее было делом техники. Я, где уговорами, где подкупом, на который пошли вещи убитых големов, сумел договориться с нужными человечками, и в итоге мы с Лило попали на этот «состав». Дрезина везла за собой облегченную железнодорожную платформу, кроме мест для бойцов охраны нашлись и два для пассажиров. Понятно, что ехать куда быстрей и приятней, чем натирать ноги во время пешеходной прогулки.

На Двадцатке тоже была подобная дрезина, но ее эксплуатировали крайне редко. Полковник зря гонять технику не любил. Сам почти не ездил и другим не давал. С горючкой было туго, так как вся уходила на нужды поисковиков.

Эта станция была побогаче и потому вынужденно платила большие налоги. Вот и нынешний состав вез на Центральную вырученные с поверхности продукты, одежду, лекарства, строительные материалы и прочие ценные вещи, натасканные здешними поисковиками. Те, похоже, вкалывали в поте лица.

Охраняли состав три бойца. Сидя на куче мешков, они по очереди передавали друг другу самокрутку. Принюхавшись, я уловил легкий аромат «дури» – высушенного мха, которым зарастали стены некоторых домов на поверхности. Наркотический эффект от него был слабым, и начальство смотрело на балующихся этой дрянью довольно спокойно. «Крышу» мох не сносил, привыкания не вызывал, координацию почти не рассеивал. Курильщики чувствовали небольшую эйфорию – вот, пожалуй, и все. Сам не пробовал, но о каких-либо побочных эффектах мне слышать не доводилось.

Тем не менее я без восторга наблюдал за накурившейся братией. Может, они и считали дальнейший путь увеселительной поездкой, но я предпочитал дуть и на молоко и на воду. Судя по всему, мне и в дальнейшем предстояло заниматься этим «увлекательным» занятием.

Машинист подал из открытой кабины знак. Дрезина тронулась. Повеселевшие охранники полезли знакомиться. В первую очередь их интересовала моя попутчица. Парни были не прочь подбить к ней клинья, так что приходилось быть начеку.

Изнасилование, по нашим меркам, не самое тяжелое преступление. В мире мужиков правят мужские законы, но я был готов вцепиться в глотку каждому, кто посягнет на Лило. Наверное, троица охранников прочитала это в моих глазах, потому что довольно быстро от нас отстала.

Дрезина ехала медленно, намного уступая в скорости некогда носившимся тут поездам метрополитена, но я ощущал просто неземное блаженство оттого, что убегающие за спину шпалы преодолевались нами не на своих двоих.

Связь между машинистом и нами поддерживалась при помощи раций, хотя при желании до него можно было и докричаться. Сейчас один из охранников обменивался с ним короткими односложными репликами:

– Чего впереди?

– Как будто сам не знаешь? Темно, как в жопе у негра.

– Ясно. Рули тогда.

– Сама едет, по рельсам. Не засоряй эфир. До связи.

– До связи.

Некоторое время ехали молча, думая каждый о своем, но игра в молчанку быстро надоела, и наши спутники попытались вновь завязать разговор.

– Куда путь держите? – спросил один, видимо старший в группе.

– А тебя это и впрямь колышет? – грубовато ответил я, не особо стремясь отвечать на лишние вопросы. Меньше знаешь – дольше живешь. Непреложная истина, впитанная с молоком матери.

– Не особенно, – с деланным безразличием бросил тот. – Праздное любопытство. Люблю поболтать в дороге. Веселее все же, да и время быстрее летит. Привычка.

– Нам с вами до самого победного конца, до Центральной, – взвесив за и против, сообщил я.

– Понятно, – протянул он и, не найдя дальнейших тем для разговора, замолк.

– Давно в охранении ездите? – неожиданно подала голос Лило.

– Да, почитай, с того самого момента, как все зачалось. Вот уж не подумал бы, что оно эдак обернется.

– И как у вас, все спокойно?

– А что тут может произойти? До Центральной – рукой подать, патрули часто туда-сюда снуют. Проверяют всех. Тут ведь совсем недалеко перегон есть, и станция небольшая при нем. Нежилая, конечно, но используется как перевалочный пункт для сборщиков налогов. Добра там всякого – немерено. Ну, и охраны соответственно.

– Чего тогда весь груз до Центральной тащите? – полюбопытствовал я. – Скинули бы все там – и риску меньше, и солярку сэкономите.

– Нет, брат, – ухмыльнулся охранник, затем не без гордости добавил: – Наш груз особый. Часть его прямиком Генералу доставляется. Даже я не знаю точно, что в некоторых ящиках под нами. Так-то!

Словно в подтверждение этих слов невдалеке замерцали фонари, и вскоре дрезина, медленно сбавляя скорость, подкатила к развилке. Здесь пути расходились: главный уходил дальше в темноту туннеля, второй же был прегражден небольшим блокпостом, обустроенным по всем правилам фортификации. Мощный шлагбаум, сваренный из толстой трубы, надежно преграждал путь, да и несколько пулеметных точек не оставляли шансов для непрошеных гостей.

Луч прожектора осветил перегон, и голос, усиленный мегафоном, прогремел под сводами тоннеля:

– Заглушите двигатель и дождитесь проверки. Если у вас имеется оружие, поставьте на предохранитель, держите его на виду. В противном случае откроем огонь на поражение!

Я взглянул на Лило. Она явно была обеспокоена происходящим. Все же я успел изучить ее за время короткого знакомства.

– Да все нормально, не ссыте, – поспешил уверить старший. – Стандартная проверка. Одна из многих.

Мы выполнили указание, послушно дождавшись момента, когда двое вооруженных людей подойдут к платформе.

– Привет, Семеныч, – по-свойски обратился один из них к нашему собеседнику. – Снова в путь?

– Куда же я денусь? – довольно ухмыльнулся тот. – Ползаем помаленьку.

– На Центральную?

– Туда.

– А это кто с тобой? – кивнул он на нас. – Что-то я их раньше не видел.

Я внутренне сжался, готовясь к любым неожиданностям. И они не заставили себя ждать.

– Да так, – отмахнулся Семеныч. – Транзитники напросились до Центральной. Документы в порядке – почему бы не помочь людям. Не бандиты какие.

– Хорошо, – растягивая слова, произнес проверяющий. – Пусть тогда покажут эти самые документы.

– Зачем эти формальности, Леха? И так потеряли много времени.

– Мы быстро. – Леха был непреклонен.

Чтобы закончить бессмысленные попытки отделаться от проверки, я прямо заявил:

– Нет у нас документов. Потеряли. – Это был рискованный шаг.

Здешние были настроены решительно, и корочки големов могли сыграть против нас, вот почему я даже не стал их показывать.

– Как «потеряли»? – Леха насторожился, как овчарка при виде постороннего возле хозяина.