Я склонился над Катей, потряс ее за плечи, а потом, когда это не подействовало, поцеловал.

«Спящая царевна» широко распахнула глазки. Я увидел в них свое отражение и едва не задохнулся от счастья.

– Поцелуй еще, – попросила она.

Разумеется, я тут же выполнил ее просьбу. А потом еще одну и еще.

Местные нашли нас гораздо позже. Просто удивительно, что у них хватило выдержки деликатно постоять за дверью, пока мы с Катей приводили себя в порядок.

Что касается Генерала, он не сумел избежать возмездия. Добрынин позвал нас в просторное помещение, облицованное кафелем. Раньше это был общественный туалет, но даже после пришедшей нашему миру крышки тут поддерживали идеальную чистоту.

Генерал стоял, прислонившись к стене. Усталый, грязный. На лице кровавые разводы. Очевидно, ему крепко досталось, но когда именно, меня волновало меньше всего. Возможно, приложили во время захвата, а может, и после того, как он поднял руки и сдался. Для людей, чью кровь он брал без зазрения совести, это было не принципиально.

При виде нас у Генерала словно открылось второе дыхание. Он попытался кинуться на Катю и задушить ее голыми руками, но охранявшие не сплоховали.

Тогда Генерал обреченно вздохнул:

– Ваша взяла. Можете делать со мной, что хотите.

Сейчас в нем говорили остатки человеческой натуры, но их было слишком мало, чтобы позволить ему жить. Его застрелили после короткого допроса.

А нам… Нам предстояло жить. У нас был шанс снова вернуть людей на поверхность. Теперь уже не один из миллиона. Я бы оценил его чуть повыше.

За гермоворотами Двадцатки нас провожала целая делегация. Явились Ашот Амаякович, Добрынин и даже… Полковник. Правда, Козлова с собой он не взял. Впрочем, невелика потеря. Главное, что были все наши: Димка Ботвинник, Толик. Толян, кстати, выглядел серьезней обычного. Похоже, и с ним не обошлось без метаморфоз.

Кроме нас с Катей к выходу на поверхность готовилась и усиленная партия поисковиков. Жаль, что им пока придется укладываться в нормативные четыре часа, двести сорок минут, или четырнадцать тысяч четыреста секунд. Я все же сумел подсчитать, причем без калькулятора. В какой-то степени это был личный подвиг.

Перед тем как отправиться в непростой путь к Тридцать Пятой, я повидался с Доком, принес ему найденный в одном из хорошо сохранившихся магазинов бытовой техники аудиоплеер.

Доктор покрутил в руках маленькую, отливающую металлом коробочку.

– Ну как? Провели на себе эксперимент?

– Провел, – кивнул я.

– А результаты?

– Просто потрясающие, – заверил я и, вставив в ушные раковины тоненькие капельки наушников, нажал на «play».

– You’re a Woman, – донесся знакомый хриплый голос из динамиков. – I’m a Man.

Все верно, «Ты – женщина, я – мужчина». Вечная песня любви, в которой всегда есть место для веры и надежды. Я люблю Катю, и она, кажется, ничего не имеет против. Неплохое начало.

Я – ее муж, ее мужчина, а она – она для меня все. Мы с Катей Адам и Ева нового мира. Точка отсчета новой истории человечества.

Наша любовь – великолепная мантра, которая поможет нам пробить блокпосты уцелевших големов, связаться с парнями из лаборатории и принести сюда, в катакомбы метро, большую партию антидота.

Начнем все с начала. С чистого, девственно белого листа. Построим новый, не очень плохой мир, в котором благие намерения совпадут с избранным курсом в прекрасное далеко.

– Ну как, поджилки трясутся? – хлопнул меня по плечу Ботвинник.

– Есть немного, – сознался я.

– Это нормально, – одобрил он.

Подошел священник, махнул кадилом, перекрестил, благословляя на долгую дорогу. Я поймал на себе его взгляд – внимательный и цепкий, в нем скрывался немой вопрос. Нам было о чем поговорить. Та беседа надолго запала мне в душу. Иногда и впрямь нужно время, чтобы подумать, оценить, сделать нужный вывод.

Дорогу осилит идущий. Я проделал долгий путь к пониманию. Моя дорога была тернистой, но в итоге она позволила нам внести коррективы в будущее. В немного более светлое, чем предполагалось.

Я ответил легким кивком. Священник улыбнулся. Ему все стало ясно.

Спасибо, отец Варфоломей. За время подземных скитаний я прекрасно тебя понял. Истина оказалась простой и доходчивой: побеждают только те, для кого Вера, Надежда и Любовь не являются пустым звуком.