месте, вызвали бы множество вопросов, потому что многим жителям Монружа известно о спусках в катакомбы, а так мы обращали на себя меньше внимания. По крайней мере, мне так казалось.

Мы не успели одеться, выскочили в одних шерстяных платьях, и вскоре погода, низкая температура побороли ажиотаж, страх в нашей крови.

Я и Регина задрожали буквально через пять минут, привыкнув к дневному освещению. Продолжая щуриться, я повела подругу за собой, надеясь набрести на менее пафосный район. В Монруже я ориентировалась чуть получше, чем она.

Деньги у нас были. Ищейка перед побегом всучил свой кошелек.

— Здравствуйте, — толкнула первую скромную дверь с вывеской, говорившей о свободных номерах.

— Чем могу помочь? — выскочил перед нами мужчина в красивой форме, с золотыми лацканами, такой же тесьмой и яркими пуговицами.

— Нам нужен номер, на двоих, — указала на себя и свою продрогшую спутницу.

— Вам? — служащий изогнул брови. — Дайте мне несколько минут.

Какое-то внутреннее чутье, интуиция подсказывали, что нам откажут, но я не торопилась выходить. У Регины зуб на зуб не попадал. Мое платье было мокрым. Мы не походили на постояльцев, кто свободно мог купить комнату. Грязные, в бедной, порванной одежде.

Мужчина вернулся через несколько коротких минут.

— Простите, у нас нет свободных номеров.

— Нет? — расстроилась я. — Мы в состоянии заплатить.

Он опять обвел нас скептическим взглядом.

— Повторюсь, дамы. Номеров нет. Прошу покинуть наш постоялый двор.

И нам ничего не оставалось делать, как выйти. Ведь у двери мускулами заиграли охранники.

Я зашла в еще один отель, потом во второй, в третий, четвертый, десятый, а Реджи плелась рядом. Везде мы слышали отказ. Где-то грубый, где-то его прикрывали фальшивой любезностью, но никто не хотел размещать у себя девушек сомнительной наружности.

— Может, вернемся? — подруга обхватила себя руками. — Инквизиторы наверняка ушли.

Солнце садилось за горизонт, я не могла понять, как мы так долго продержались.

— Ты слышала меня, — объясняла ей дрожащим голосом. — Я не вернусь. Удерживать тебя не буду, но потом и спасти не смогу.

— Да? — плаксиво заметила Реджи. — Там мы хотя бы будем живы, а в Монруже замерзнем в подворотне.

И словно накаркала. Погода ухудшилась. Усилился ветер, а с неба начали падать хлопья снега, ложившиеся на дорогу. Касаясь обмороженной кожи, снежинки не таяли, а больно резали, будто до меня дотронулась не капля замерзшей воды, а острие ножа.

— Валери, хватит, — пыталась образумить меня спутница. — Мы поиграли в самостоятельность. Райан твой не придет. А до другого входа в катакомбы рукой подать.

— Нет, — уперто мотала головой. — Я не вернусь.

Прижалась к кирпичной стене между двумя улочками, осела.

Я безумно устала бороться за себя. Ничего у меня не выходит. Хотела помочь девочке, но, видимо, сильно облажалась. Она уже посинела от холода. Я сама смотрюсь не лучше.

— Ри, Ри, — запаниковала рядом подруга. — нельзя останавливаться, идем...

— Иди, возвращайся к Джону, — отмахнулась от нее.

В глазах темнело. На миг мне снова стало тепло, я словно находилась в своей избушке, у очага, грея над ним руки.

Над головой раздался знакомый мужской голос. Всхлип Реджи. А потом... потом меня кто-то подхватил.

Я узнала голос ищейки.

— Садись в карету, — грозно велел он девушке, — ну же!

Взял меня на руки, занес в теплое место и что-то забурчал себе под нос. Изумленная Регина охнула.

***

Я проснулась ночью, не вполне осознавая, что произошло несколько часов назад. Обвела глазами потолок, не узнала комнату, и из-за этого вскочила на месте.

Рядом устроился Райан, задремавший в кресле неподалеку.

Горел кирпичный камин, я лежала на удобном, перьевом матрасе, накрытая тяжелым одеялом. Меня явно переодели в белоснежную сорочку и сняли грязное платье.

Обстановка вокруг не напоминала постоялый двор. Слишком великолепное убранство. Темная комната, лаконичная, строгая, но с очень широкой постелью.

У окна стоял рабочий стол, у стены расположили дубовый шкаф, а у основания кровати лежал деревянный сундук.

Боги, он, что, затащил меня в свою спальню? В свой дом, если быть точнее?

Налипшие на лоб волосы, мешали и щекотались. Я убрала их, но сама мечтала о душе или ванной. А еще об одежде.

Пожалуй, я привыкла ночевать с Райаном в одной комнате, но я всегда была одета. Ни разу не позволила себе расслабиться и снять строгое одеяние.

Так где же я? Предчувствие меня не обманывает?

Поерзав, невольно разбудила мужчину, понятия не имея, что у того безумно чуткий сон.

Он вздрогнул, распахнул глаза, а когда заметил, что я не сплю, вздохнул с облегчением.

— Ри, ты меня так напугала.

Он пододвинул кресло поближе. Критически оглядел меня и скривился. Я надеялась, что выгляжу не ужасно, но что-то подсказывало, что мне следует зарыться в простынях.

— А что...

Не успела я задать свой вопрос, как инквизитор принялся мгновенно пояснять.

— У тебя было обморожение. Ты сильно застудилась, когда я вас нашел.

— А как...

— На кошельке и моих вещах стоял магический маячок. Я бы отыскал вас без труда. Прости, я не знал, что ни один постоялый двор тебя не примет. Тебе следовало заходить туда и сразу бросать золото на стол.

По-моему, он искренне мне сочувствовал.

— А... — опять открыла рот, и меня опять перебили.

— Ты в моем доме, Регина отдыхает, возможно, спит. Возможно, прячет в узелках все серебро, до которого успела дотянуться.

Говорил он с усмешкой, нисколько не волнуясь за драгоценное имущество.

Я вздохнула.

— Бро...

— Облаву завершили. Джон, Мари и другие бродяги, с кем ты общалась, не попались в лапы стражей. За остальных некий аноним внес залог, — Райан нахмурился и продолжил. — Потому что аноним знал, что они отметились лишь в кражах. Но если подобное повторится, то преступники останутся в тюрьме. Они бандиты, Валери. Они нарушают закон.

Мне хватило и первой фразы. В уголках глаз что-то защекотало. Слезы.

Я так преисполнилась, была настолько благодарна, но не знала, как выразить свое восхищение, свою признательность.

Он подумал обо всем. Не забыл обо мне, приютил у себя Регину, а про плененных бродяг я и мечтать не смела.

— Отдыхай, набирайся сил, — он внезапно встал. — Я позову к тебе лекаря.

— Подожди, — наконец-то завершила хоть одно слово. Села, виновато огляделась. — А что с