– Эту проблему я буду решать, когда до нее дойдет дело, –зло бросил прокурор. – А сейчас меня интересует, как все это было организовано.Ваша честь, вы должны осознать: если бы у подзащитной была чистая совесть, онане стала бы прибегать ко всем этим махинациям.

– Я в этом не уверен, – возразил судья. – Откуда мы знаем,что свидетель не перепутал лица двух разных людей, катавшихся на его машинетретьего июня?

– Ну да, конечно, – раздраженно сказал Гамильтон Бергер. –Суд уже пляшет под дудку адвоката!

– Поведение суда, мистер прокурор, определяется присягой, –холодно произнес судья Хойт.

– Да, ваша честь.

– Можете продолжать.

Гамильтон Бергер явно колебался.

– Разумеется, – заявил судья Хойт, – на предварительномслушании вам нужно только показать, что преступление было совершено и естьвеские основания полагать, что подозреваемая совершила это преступление. Однакона нынешней стадии слушания представленные суду доказательства абсолютнопротиворечивы, а свидетельства ненадежны.

Гамильтон Бергер сказал:

– У меня есть право прервать это слушание с тем, чтобыначать собирать новое обвинительное заключение.

– Вы можете также апеллировать о вынесении предварительногообвинения без предварительного слушания, – подсказал судья Хойт.

– Могу, – огрызнулся Гамильтон Бергер. – Это именно то, чегодобивается противная сторона. Защите тогда предоставится гораздо большевозможностей подвергать перекрестному допросу свидетелей обвинения, большевозможности делать из мухи слона и раздувать мелкие детали в нечто имеющеегромадное значение, тогда как на самом деле никакого значения они не имеют.

– Есть ли хоть какое-нибудь доказательство того, чтоподозреваемая находилась в автомобиле убитого, когда он ехал к известному судудому? – спросил судья. – Найдены ли в машине ее отпечатки пальцев?

– По правде говоря, ваша честь, – ответил Гамильтон Бергер сявным смущением, – мы их не искали. Мы считали, что показаний таксиста, подтверждающихприсутствие подозреваемой на месте преступления, достаточно. Особенно послетого, как был найден револьвер, проданный на имя ее мужа. Только потом, когдамы начали проверять, оказалось, что подпись в регистрационном листе по продажеогнестрельного оружия принадлежит кому-то третьему, кто, очевидно, был послан,чтобы купить револьвер для мистера Харлана.

– Ну хорошо, – сказал судья, – каково ваше решениеотносительно продолжения данного слушания?

– Я настаиваю, чтобы подозреваемая и дальше содержалась подарестом, – неуверенно произнес Гамильтон Бергер.

Судья Хойт покачал головой:

– Это невозможно, если вы не представите какие-нибудьдополнительные свидетельства и улики.

– Но я считаю, что суд не должен освобождать ее из-подстражи, – сказал прокурор.

Судья Хойт не скрывал раздражения:

– Я стремился дать вам возможность высказаться полностью,мистер прокурор. Я понимаю вашу позицию, суд тоже подозревает, что мы были свидетелямикакой-то хитроумной махинации, разработанной с целью запутать свидетеля иподвергнуть сомнению результаты опознания. Однако факт налицо – опознаниедействительно выглядит сомнительно. А теперь, если вы хотите прекратитьслушание до того, как постановление о прекращении вынесет суд, сделайте это.

– Я предлагаю прекратить слушание, – неохотно заявилГамильтон Бергер.

– Дело прекращено. Миссис Харлан освобождается из-подстражи.

– Я прошу суд продлить предварительное содержаниеподозреваемой под стражей, пока обвинение не соберет новых фактов.

Судья Хойт покачал головой:

– Если желаете, вы можете сделать так, чтобы подозреваемуюарестовали по ордеру прокуратуры. Или же вы можете ее арестовать по подозрениюв убийстве и ожидать решения суда присяжных. Что касается суда, то, разслушание прекращено, суд должен освободить подозреваемую из-под стражи.

– Прекрасно, ваша честь, – с сарказмом сказал прокурор.

– Заседание суда закрыто, – отрезал судья.

Как только он поднялся, прокурор быстрым шагом вышел иззала. Лицо его горело от ярости.

Перри Мейсон улыбнулся Сибил Харлан.

– Отлично, – сказал он, – первый раунд мы выиграли.

– Что мне теперь делать? – спросила Сибил Харлан.

– Ждать здесь, – ответил Мейсон. – Сейчас вас сноваарестуют.

– И я должна ждать этого?

– Непременно.

– А что с таксистом?

– К тому времени, когда Гамильтон поставит его лицом к лицус судом присяжных, – ответил Мейсон, – он его проинструктирует, что и какговорить. Но поскольку у нас есть протокол нынешнего слушания, то мы сможемподвергать сомнению его новые показания. Скорее всего, таксист заявит, что,хорошенько все обдумав, он пришел к выводу, что вы были одной из тех двухженщин с Ла-Бреа и в то же время той самой женщиной, которую он подвозил,возвращаясь из клуба.

– А что сделаете вы?

– Я спрошу его, – ухмыльнулся Мейсон, – как это такполучается, что когда воспоминания были свежи, он был совершенно уверен, чтовез вас в своей машине только раз, а теперь, оказывается, все не так. Короче, язаставлю его попотеть. А кто расписался за вашего мужа при покупке револьвера?

– Думаю, его секретарша.

– Ага, – сказал Мейсон. – Ну, это они раскопают. Ее вызовутв суд, приведут к присяге и заставят признать свою подпись. Затем ее спросят,что она сделала с купленным револьвером, и она будет вынуждена сказать, чтопередала его вашему мужу.

– И что тогда?

– К тому времени, – ответил Мейсон, – мы попытаемся отыскатьеще кое-что… Я намерен…

Резким движением распахнув воротца в загородке дляадвокатов, внутрь быстрым широким шагом прошел Энрайт Харлан.

Сибил Харлан бросила на мужа быстрый взгляд и, увидеввыражение его лица, сжалась, словно в ожидании удара.

– Я кое-что узнал, Сибил, – сказал Энрайт.

– Что?

– Миссис Докси, дочь Джорджа Латтса, сказала Рокси Клаффин,что это ты снабдила Перри Мейсона деньгами для покупки пая «Силван ГлэйдДевелопмент Компани».

– Минутку, – встрял Мейсон. – Давайте успокоимся.

Харлан даже не посмотрел на адвоката, а стоял, в упор глядяна жену.

– Это правда, Сибил?

– Погодите же, – сказал Мейсон. – Вокруг нас целая стаяголодных репортеров. Худшего места для семейной сцены не придумаешь.