Не было ли это странным? Во всяком случае, тогда ничто не дрогнуло в душе монсеньора. Пробираясь через колючий кустарник к беседке и спотыкаясь о толстые, как канаты, корни, де Роган не выказывал ни малейшего неудовольствия. Он понимал: здесь их никто не увидит, и они могут спокойно поговорить без многочисленных свидетелей.

– Кар! – крикнула ворона над его головой, и кардиналу стало не по себе. Ноги провалились в какую-то мутную жижу. Где же эта проклятая беседка? Неожиданно из темноты вынырнула женская фигура и осветила путь фонарем.

– Монсеньор, это вы?

Де Роган вздохнул с облегчением. Он узнал голос графини.

– Да, да! – с радостью закричал он. Женщина поманила его пальцем.

– Идите за мной.

Видимо, де Ла Мотт прекрасно знала этот путь. Следуя за ней, он вскоре увидел беседку, запрятанную среди дубов и оплетенную плющом. Его глянцевые листья с белыми мраморными прожилками поблескивали в свете полной луны. Жанна дружески сжала локоть мужчины.

– Поспешите. Королева уже ждет вас.

Де Роган на трясущихся ногах переступил порог беседки и споткнулся. Сидевшая на каменной плите фигура вздрогнула и повернулась к нему. Луч света слегка осветил ее лицо, и кардинал узнал королеву.

– Ваше величество! – Он упал перед ней на колени и поцеловал руку в черной кружевной перчатке, которую государыня не отняла. – Ваше величество…

– У нас мало времени! – прошептала женщина, озираясь по сторонам. – Вы понимаете, что я ужасно боюсь. Муж не в курсе, что я покинула дворец. Я должна вернуться как можно скорее, поэтому давайте ближе к делу.

Он закивал. Его голова задергалась на полной шее, как у китайского болванчика.

– Графиня передала мне ваше предложение. – Мария-Антуанетта старалась спрятаться в тень, но де Роган заметил, что правый угол ее рта подергивается, и приписал это волнению. – Не скрою, мне хотелось бы иметь это ожерелье, но по понятным причинам принять его в дар от вас я не могу. Что скажет Людовик, когда увидит его на моей шее? Этому должны найтись достойные объяснения. Я долго ломала над этим голову и вот что придумала.

Тонкий аромат ее духов кружил голову. О, как де Роган любил этот запах, созданный самой королевой! Она придумала духи с цветочным ароматом, духи, которые произвели революцию в парфюмерии, потому что до появления Марии-Антуанетты аристократы предпочитали тяжелый парфюм. Она, эта чистенькая, вымытая и вычищенная до скрипа австрийская принцесса, внесла правила гигиены и искоренила тяжелый дух немытых тел, витавший во дворцах. Каждый день принимая ароматизированные ванны, она заставила придворных делать то же самое. Какая дама! Настоящая королева! Сейчас кардинал был готов на все ради этой женщины, к которой еще в Страсбурге почувствовал влечение. О, если бы она ответила на его любовь, если бы он, как многие знатные особы, стал ее фаворитом!

– И что же вы придумали, ваше величество?

– Вы выкупаете это ожерелье у Бомера и Боссанжа, чтобы им не завладели царственные особы других стран, передаете его мне, а я в течение года постараюсь расплатиться с вами, – твердо прошептала она. – Вам известно, что каждый месяц мне выдают на расходы пятьсот тысяч ливров. Из такой суммы трудно сэкономить, но я постараюсь это сделать. Вы получите обратно свои полтора миллиона, слово королевы. Мужу я скажу, что выкупила его у вас, а вы забрали его у ювелиров, чтобы никто, кроме меня, не мог завладеть драгоценностью. Думаю, Людовик оценит такую преданность и даст вам портфель первого министра.

Кардинал затрепетал и снова припал к руке королевы.

– Я ваш верный слуга на долгие годы.

Мария-Антуанетта оглянулась.

– Мне пора. Не вздумайте следовать за мной! Завтра в этом же месте вы передадите мне ожерелье. Уверяю вас, моя благодарность вас не разочарует. Держите на память! – Она сунула ему в руки красную розу, издававшую умопомрачительный аромат, нырнула в темноту и исчезла в лабиринте деревьев. Де Роган вытер пот и тяжело опустился на мраморные холодные плиты. Графиня де Ла Мотт застала его в полуобморочном состоянии.

– Что с вами, монсеньор? – участливо спросила она.

Плохо соображая, что делает, де Роган сжал ее в объятиях.

– Вы с ума сошли? – Графиня оттолкнула мужчину, который почти висел на ее хрупких плечах.

– Вы мой ангел! – Кардинал сдавил ее плечи и показал свежий красный цветок. – Она подарила мне розу, понимаете? Королева подарила мне цветок! О, как я счастлив! Как я счастлив, моя милая графиня! И все это благодаря вам. Можете просить сейчас чего хотите!

– Хотелось бы мне одну вещичку, – улыбнулась Жанна. – И она не будет дорого стоить.

Прижав губы к уху кардинала, она изложила свою просьбу, и он обрадовался, что женщина просит так мало за свои услуги. Любая знатная дама запросила бы больше, а он не такой богатый, каким его считают. Если Людовик решит, что церковное имущество не принадлежит монсеньору, его вообще можно будет назвать бедным. Разумеется, сейчас деньги он найдет, однако не мешало бы получить их обратно, чтобы не разориться.

– Да, вы получите эту безделушку, – заверил ее мужчина. – И я приплачу вам за услуги… О нет, нет, не отказывайтесь! – запротестовал он, видя, что графиня с негодованием взглянула на него. – Мне нужно от вас кое-что еще. Видите ли, сам я не решился… Поймите, я деловой человек, и мне нужны гарантии…

Жанна кивнула.

– Да, понимаю. Вы хотите, чтобы королева написала вам расписку. Вы все получите завтра же.

Довольный монсеньор снова припал к ее руке.

– И вы кое-что получите завтра.

Де Роган действительно считался богаче всех в королевстве, и достать к завтрашнему дню полтора миллиона для него не составляло труда. Бомер и Боссанж чрезмерно ему обрадовались. Они уже распрощались с мыслью быстро и выгодно продать ожерелье и подумывали о том, как сбавить цену и при этом не остаться в совершенном убытке. Кардинал не только заплатил требуемую сумму, но и дал каждому из них по двадцать тысяч ливров. Вечером, в том же заброшенном парке, он вручил королеве маленькую бархатную коробочку с бесценным подарком, спустя пять минут оказавшуюся в руках Жанны де Ла Мотт, и взял расписку от Марии-Антуанетты, подделанную проходимцем по имени Рето де Вилетт, который давно специализировался на копировании почерков и получал хорошую благодарность за свои услуги. Калиостро, тоже наблюдавший за этой сценой, собрал подельников у грота, где к ним присоединился Босир, выдал Оливе и ее жениху деньги во внушительном конверте и благословил влюбленных идти на все четыре стороны. Как только парочка растворилась в многочисленных аллеях парка, Алессандро решительно взял Жанну под руку.

– А теперь, моя дорогая, давайте сюда коробочку! Я вас поздравляю, у нас все получилось. Получилось даже заплатить за работу Оливе гораздо дешевле обещанного. Бедняжка не открыла конверт, чего я боялся, и не увидела вместо двадцати четыре тысячи. Нужно как можно скорее продать ожерелье и скрыться за границей. Я предпочитаю Россию. Там любят иностранцев, даже боготворят их и обычно не задают много вопросов.