Граф Владимир Алексеевич Бобринской – известная фигура в истории русского парламентаризма и неославянского движения, родился 28 декабря 1867 г. (9 января 1868 г.) в Санкт-Петербурге. Братья и племянники величали его Димаром. Димар окончил Михайловское артиллерийское училище, учился в Эдинбургском и Московском университетах, семь лет отслужил в лейб-гвардии Гусарском полку вместе с будущим государем Николаем Александровичем. Отличаясь с молодых лет независимыми политическими воззрениями, он заслужил репутацию «левого» и даже попал в придворную опалу. «Когда я познакомился с В.А. Бобринским, это был еще совсем молодой человек, красивый, стройный, энергичный, – вспоминал князь В.А. Оболенский. – Он с утра до вечера носился по уезду, организуя помощь голодающим крестьянам, и вел борьбу с тульским губернатором, систематически мешавшим его работе».

Между тем, его широкая образованность и принципиальность взглядов снискали графу популярность в Тульской губернии. Он избирался председателем Богородицкой уездной земской управы, Богородицким уездным предводителем дворянства, депутатом II, III и IV Государственных Дум от Тульской губернии, оставаясь беспартийным. Он был последним владельцем и распорядителем Богородицкого дома. Вместе с братьями за Владимиром состояло 27 тыс. десятин, 10 хуторов, 9 молотилок в Богородицком уезде.

С 1893 г. граф в течение четырнадцати лет избирался гласным Богородицкого уездного земства. С 1894 г. – почетный мировой судья. С 1897 г. – член Богородицкого уездного училищного совета, депутат Тульского губернского земского собрания. В 1898 г. – председатель Богородицкой уездной земской управы. В 1901 г. – член Сельскохозяйственного комитета Тульской губернии, Богородицкого уездного училищного совета, гласный Богородицкой городской думы. В 1904 г. граф был избран Богородицким уездным предводителем дворянства.

«С первых же дней моего знакомства с ним как с почетным попечителем церковных школ меня удивил богатый запас в нем богословских познаний и в особенности основательные знания церковной истории, – вспоминал сотрудник графа по земской работе протоиерей Николай Князев. – Не менее поразительным явилось для меня и его отношение к духовенству: он часто посещал оное в тех приходах, где были церковные школы, интересовался не только состоянием школы, но вникал и в личный быт духовенства, отцов заведующих и законоучителей церковных школ, охотно беседовал с ними и запросто пребывал в их домах. Наконец, что особенно было примечательно, он выказывал глубокую любовь к церковной школе и в качестве председателя Земской управы всячески материально содействовал оной, располагая своим авторитетом земские собрания к ассигнованиям на сии школы. В частности, свой родной Богородицкий уезд граф Владимир Алексеевич Бобринский покрыл густою сетью женских воскресных школ, каковые учреждал и содержал на свои личные средства».

В течение трех лет, с 1897 по 1899 год, граф Владимир Алексеевич организовывал и содержал на свои средства учительские курсы в Богородицке и уезде, истратив на них около шести тысяч рублей. Он сам разрабатывал учебные программы, приискивал учителей для крестьянских детей. В Богородицке «Его Сиятельство любезно предоставил в распоряжение курсистов свободные помещения при своем сахарном заводе, преобразовав один из них в светлые классы с учебными столами, другие – в просторные спальни со специально устроенными нарами, третьи – в кухню и столовую со всею необходимою для той и другой посудою».

30 апреля 1899 года в селе Никитском Богородицкого уезда открылись учительские курсы для «взрослых девиц», воспитанниц Никитской воскресной школы. На них обучалась 71 слушательница – это были дочери местных крестьян. Девушки изучали Закон Божий, церковное пение, арифметику и русский язык.

«Вообще граф очень любил церковные школы и был убежден, что они воспитывают народ в духе святой православной веры и в доброй христианской нравственности, – пишет о. Николай Князев. – Он считал их тем Архимедовым рычагом, посредством которого Православную Русскую Церковь, в отношении ея влияния на государство и общество, можно повернуть к временам царя Алексея Михайловича».

Дважды в неделю граф приезжал в Никитское, где преподавал ученицам географию и историю Палестины. Здесь Владимир встретил свою любовь – 17-летнюю крестьянскую девушку Марию Матвеевну Никонову (1882–1956). 31 августа Маша Никонова вместе с десятью другими выпускницами Никитских курсов успешно сдала комиссии последний экзамен на звание учительницы.

24 апреля 1900 года граф обвенчался с Марией. Это событие произвело глубокое впечатление на земляков, и молва о нем передавалась из поколения в поколение. Со слов заключенного сталинского концлагеря Алексея Шаталина, записанных Варламом Шаламовым: «Мой отец, он в Туле извозчиком был, лошадей графу Бобринскому для последнего отьезда подал. Знал графа Бобринского? Того, что женился на крестьянке, отец которой – крепостной графский? Четыре языка знала, за границей всю жизнь прожила… А Бобринского самого нигде не принимали из-за этого брака в знатных-то домах».

Люди, близко знавшие семью графа, в которой воспитывалось пятеро детей, сохранили о ней самые отрадные впечатления. Отец Николай Князев в 1947 году вспоминал: «На одной из воспитанниц этих школ, бедной крестьянской девушке, носившей домотканую "паневу" из овечьей шерсти, граф Владимир Алексеевич Бобринской впоследствии и женился. В 1912 году я ее видел в Петербурге уже графиней, матерью целого выводка детей, таких же красивых и румяных, как она. Ее руку целовали тогда титулованные сановники. Держала она себя с замечательным тактом. Она воспринимала от купели моего младшего сына».

Владимир Алексеевич стал одним из организаторов международного славянского движения, когда в условиях дряхлеющей Австро-Венгерской монархии вопрос о единении славянских народов под эгидой России наполнился новым смыслом. Бобринской был избран председателем Галицко-Русского благотворительного общества Святой Татианы, в 1908 и 1910 гг. участвовал в работе Пражского и Софийского всеславянских съездов. Граф субсидировал ряд печатных изданий в Австро-Венгрии: «Славянский век» (Вена), «Червоная Русь», «Галичанин», «Русское слово» (Львов), «Русская правда», «Православная Буковина» (Черновцы). Его благотворительные и агитационные поездки в Галицию, где он выступал за возвращение галицких украинцев в лоно православия, заставили австрийское правительство объявить графа персоной нон грата. Несмотря на угрозу ареста со стороны австрийских властей, в 1913 г. граф ездил в Закарпатье и выступил на Сиготском судебном процессе в защиту священников и крестьян-русинов, осужденных габсбургским «правосудием» за то, что посмели исповедовать православное христианство. Русины долго вспоминали об этом поступке графа. Но в европейском Петербурге славянофильские усилия Бобринского многим уже казались забавным анахронизмом, а сатирик Владимир Азов в фельетоне «Славянский дом» поименовал его «излюбленным восточными, южными и западными славянами славянским батькой».

Граф выступил активным сторонником политики Петра Аркадьевича Столыпина. Общинник в его представлении не мог быть полноценным гражданином, так как только личный собственник живет интересами государства: «Разница между хуторянином и общинником – это разница между свободным и рабом». «Боже нас упаси идти по тому пути, по которому нас вели реакционеры 80-х и 90-х годов, а теперь на этот путь нас зовут гг. Образцов, Шингарев, Марков 2-й и Тимошкин, – предостерегал Думу Бобринской. – Это есть путь отрицания за крестьянами, по их будто бы неподготовленности, общих гражданских прав. Те права, господа, которые имеем мы, должны иметь и они, и с этой скалы истинного либерализма, который признает крестьянское равноправие, нас не собьют ни удары справа, ни удары слева», русское крестьянство «мы желаем видеть свободным и самодеятельным, а не связанным узами, оковами и гнетом общины».