Граф участвовал в литературном кружке «Перекресток». В Париже он вступил в масонскую ложу и в 1938 г. стал одним из организаторов группы «Лицом к России». Ее участники видели главную опасность в нацизме и впоследствии активно боролись с оккупантами во французском Сопротивлении. В день начала советско-германской войны 22 июня 1941 г. в Париже были арестованы 120 русских масонов и увезены в Компьенский лагерь Stalag 122 под Парижем, где они провели около четырех месяцев. Среди заключенных в лагере находился и граф Бобринской. По отзыву очевидца, «держался замкнуто, вел себя достойно».

Петр Андреевич написал три книги стихов и исследование о философе Григории Сковороде: «Старчик Григорий Сковорода: жизнь и учение» (Париж, 1929). Смерть Бобринского «очень поразила» Георгия Адамовича, выдающегося поэта и критика русской эмиграции. Когда через семь лет после смерти графа его вдова Мария Юрьевна (1894–1990), урожденная княжна Трубецкая, издала в Париже его «Стихи», Г.В. Адамович написал предисловие к сборнику. Критик видел в стихах Бобринского следы «непрерывного неподдельного духовного подъема и какого-то прирожденного духовного благородства». Потомки графа живут во Франции.

Георгий Александрович Бобринской (1863–1928), младший из сыновей Александра Алексеевича, избрал своей стезей военную службу, участвовал в русско-японской войне и в Первой мировой, удостоился чинов генерал-лейтенанта и генерал-адъютанта Николая II. Когда в ходе Галицийской битвы часть Австро-Венгрии была занята Русской армией, 18 августа 1914 г. граф Бобринской был назначен временным генерал-губернатором Галиции. Однако немецкие войска, переброшенные на помощь австрийцам, перешли в контрнаступление и 9 июня 1915 г. овладели Львовом. После революции 1917 года граф эмигрировал в Париж. В браке с княжной Ольгой Ивановной Трубецкой (1863–1940) он оставил двоих детей.

Старший из сыновей графа Александра Алексеевича Бобринского Алексей (1852–1927), крестник Николая I, наиболее знаменит из всех братьев. Перечисление всех занимаемых им государственных и общественных должностей заняло бы не одну страницу (Петербургский губернский предводитель, действительный статский советник, камергер, обер-гофмейстер Высочайшего двора, председатель «Совета объединенного дворянства», Президент Вольно-Экономического общества). Был награжден орденами Российской империи до ордена Св. Александра Невского с алмазными знаками включительно, а также черногорским орденом князя Даниила 1-й и 2-й ст. и французским орденом Почетного Легиона.

«Один год Бобринской являлся председателем Петербургской городской думы. Именно в это время был решен вопрос об организации в городе трамвайного движения. Показательно, что когда одна из иностранных фирм с целью получения подряда попыталась предложить графу взятку, она была исключена им из списка претендентов, – замечает петербургский историк С.М. Санькова. – На всех своих многочисленных постах Алексей Александрович не только не допускал взяточничества, но и принципиально не получал никакого жалования». Современники констатировали «справедливость и беспристрастие» графа А.А. Бобринского и его «всегдашнюю готовность выслушать всякое свободное слово».

Еще в 1881 г. граф заявлял о своей приверженности идеалам Конституции, о том, что «российское дворянство может и должно сплотиться вокруг идеи «полной законной гражданской свободы и законного самоуправления», к которой «должен стремиться всякий честный, всякий горячо любящий родину свою человек в России». Задолго до революции 1905 г. он убеждал государя даровать России парламент. Как депутат Государственной Думы он выступал за увеличение ассигнований на народное образование, за предоставление кредитов крестьянам, за улучшение быта рабочих и их семей. На своем рафинадном заводе граф ввел восьмичасовый рабочий день.

Он состоял в комитете по организации Исторического музея в Москве, был вице-президентом комитета по устройству Музея изящных искусств (ныне ГМИИ имени А.С. Пушкина). В годы войны отдал родовой петербургский особняк под военный госпиталь. В 1916 г. занимал посты товарища министра внутренних дел и министра земледелия Российской империи. Алексей Александрович вел дневник, характеризующий его как вдумчивого политика, страстно переживающего за судьбы России. В дневниковых записях графа не раз проскальзывает предвидение близкого и неминуемого краха империи. Убежденный монархист, он с болью в сердце замечал те качества нашего последнего государя, которые оказались роковыми в переломных моментах русской истории. Еще в 1895 г. он записал в своем дневнике: «Государь остается ничем. Сфинкс. Личность, которая ни в чем себя не проявляет». В 1905 г., когда закипала новая русская Смута, граф писал: «Спит Государь. Спит на вулкане». И в 1910 г. та же мысль: «Государь по-прежнему проживает невидимкой в Царском Селе».

Сам Алексей Александрович, вполне осознавая угрозы нового века, на вулкане спать не собирался. В родовой Смеле он распутывал узлы не только социальных, но и национальных противоречий, столь острых в Малороссии. «Он осуждал еврейские погромы и лично возглавил Комитет по сбору пожертвований в пользу пострадавших от погромов евреев, проживавших в Смеле, выделив вместе с супругой в фонд комитета тысячу рублей. За пожертвованиями граф обращался не только к российским, но и зарубежным лицам, включая английского банкира Ротшильда. В благодарность за эту деятельность ему от еврейской общины была преподнесена тора в серебряном цилиндре».

Тревога за Отечество и хозяйственная наблюдательность опытного промышленника-сахарозаводчика привели графа в лагерь политических приверженцев председателя правительства П.А. Столыпина и проводимых им реформ. Стремление Бобринского способствовать преобразованию России в государство с развитым средним классом собственников-землевладельцев вызывало истерическую ненависть к нему со стороны В.И. Ульянова (Ленина), в работах которого имя графа неизменно связывается с «реакцией», «контрреволюцией» и прочими ленинскими политическими ярлыками, что с высоты исторического опыта лишь вызывает уважение к Бобринскому как к опасному оппоненту большевиков.

Многогранный талант графа находил применение в истории, искусстве и литературе. По семейным воспоминаниям, «он был удивительно деятельный человек: закончил юридический факультет университета, был ученым и государственным деятелем, разбирался в искусстве и говорил на 12 древних языках». Одно время он был вице-президентом Академии Художеств, а с 1885 по 1917 годы – председателем Императорской Археологической Комиссии. В качестве председателя Археологической комиссии Бобринской добился утверждения в 1889 году ее нового устава, по которому она получала исключительное право выдачи разрешений на проведение раскопок на всех казенных, общественных и церковных землях с обязательным предоставлением научного отчета и археологических находок. По новому уставу комиссия должна была вести надзор за охраной и реставрацией древних монументальных памятников. Пользуясь этим правом, граф посредством личной аудиенции у Николая II предотвратил угрозу разрушения знаменитой церкви Спас на Нередице из-за планировавшегося вблизи нее строительства железной дороги.

Граф также сочинял рассказы, пьесы, стихи. В 1913 г. к 300-летию Дома Романовых под псевдонимом А.А. Самойлова он издал историческую драму в стихах «Филарет Никитич», мечтал поставить ее на сцене Александрийского театра. Из-под пера графа вышло 15 научных и литературных трудов.