загаживаются охотничьи угодья, стремительно меняется климат, сказывается негативный человеческий фактор… Одним словом, одиннадцатилетний закон Швабе-Вольфа на этот раз может и не сработать.

— А трехгодичный закон гриба? — спросил сыщик насмешливо. — Есть опасность, что он сработает?

— Такой закон никто еще не выводил, кто его знает, может быть, ты станешь родоначальником этого наинтереснейшего явления, — улыбнулся медик и высокопарно добавил: — И будет называться этот закон Законом Овсянникова о влиянии солнечной активности на уродцев с аномальными сексуальными влечениями в отношении детей!

Посмеявшись над шуткой врача, сыщик поинтересовался:

— Владимир Макарович, нынче начинается грибной сезон: подосиновики и подберезовики прут вовсю, скоро пойдут и маслята. Стоит ли ждать появления маньяка?

Сразу посерьезнев лицом, патологоанатом задумчиво произнес:

— Если он дважды напал на детей в грибной год, то и в этом году он не откажется от своих темных замыслов. Слава, хорошо, что ты пришел сегодня ко мне. Я категорически запрещу дочери и внучкам ходить в лес по грибы, а то они, понимаешь ли, навострились.

— Спасибо, Владимир Макарович, за очень интересную беседу, — поблагодарил сыщик медика. — Мы учтем вашу информацию при поимке маньяка.

— Не стоит благодарности, мы делаем одну работу, — махнул рукой Сидихин. — Быстрее поймайте этого ублюдка, пока не натворил еще больше бед.

8

Когда Овсянников поведал Смирному о своем общении с патологоанатомом, тот принял рассказ сыщика вполне серьезно и приказал:

— Надо оповестить население, чтобы детей одних не отпускали в лес. В городе надо усилить патрули и следить за тем, чтобы маленькие дети не находились на улице без присмотра взрослых.

— Еще бы проверить Барагозова, чем он сейчас занимается, — проговорил сыщик и посетовал: — Захромал я не вовремя, придется отправить в разведку своего оперативника.

— Нога сильно болит? — поинтересовался старший. — Может быть, обратиться к врачу?

— Надо бы, — развел руками сыщик. — Но как идти-то к доктору, если со дня на день ждем нападения маньяка. Мои опера уже сутками не спят.

Вечером оперативник, отправленный в разведку, докладывал Овсянникову:

— Барагозов также, как и раньше, проживает в своей квартире с детьми. Дочери исполнилось пятнадцать лет, а мальчику десять. Жену год назад хватил удар, она долго находилась в больнице, а потом ее, как постельную больную, выписали домой, и она обездвиженная лежала полгода, пока три месяца назад не скончалась. Соседи характеризуют Барагозовых с нормальной стороны, хозяин не пьет, не буянит. Свою «Ниву» он продал и купил грузовик ГАЗ-66 с будкой. На этой машине он с детьми нынче несколько раз выезжал в лес.

— Тааак, значит «Ниву» он продал, — задумчиво протянул Овсянников. — Избавился от греховной машины? Сейчас заимел вездеход. Зачем? Чтобы насиловать прямо в машине и увозить трупы подальше? Тем более теперь у него руки развязаны полностью — жена ведь умерла.

— Ну и воображение у тебя, Иваныч, — усмехнулся оперативник. — Купил машину специально для убийства?

— А для чего же? Он не рыбак и не охотник. Зачем ему такая машина? Купил бы взамен «Нивы» «Москвича» какого-нибудь и раскатывал на нем, а тут с умыслом… Что ж, сейчас он становится более заметен с огромной машиной, будет легче вычислить его, если маньяком все же является он.

Теперь, когда были предприняты все необходимые меры, чтобы обезопасить детей от преступного посягательства, все милиционеры отдела с тревогой ждали того момента, когда маньяк чем-нибудь проявит себя.

В середине августа боль в ноге у Овсянникова стала невмоготу, и он обратился к травматологу. Тот, осмотрев больное место, отправил его на рентген, после которого вынес вердикт:

— У вас вывих лодыжки. Сейчас выправим и наложим лангет, после которого дней десять надо полежать дома. Иначе останетесь хромым на всю жизнь.

— Доктор, как я могу полеживать дома, когда маньяк вот-вот выйдет на охоту! — с отчаянием воскликнул оперативник. — Никак нельзя применить другое лечение?

— Это тот маньяк, который крадет детей? — поинтересовался врач.

— Тот самый. Он в этом году обязательно выйдет на охоту.

— Почему такая уверенность?

— Это долгая история, — махнул оперативник. — Как-нибудь расскажу на досуге. Так что, доктор, как мне быть?

Врач, немного подумав, принял решение:

— Я поставлю укол и наложу эластичную повязку. Но вам все равно придется три-четыре дня полежать и не беспокоить ногу, а на ночь снимайте бинт и дайте подышать коже. Потом можете потихоньку начать ходить, но только с тросточкой, а еще лучше — с костылями.

— Спасибо, доктор! — поблагодарил сыщик доктора. — Мне никак нельзя сейчас надолго покидать работу.

Ночью Овсянникову спалось плохо, тревожное чувство в груди его не отпускало, он вставал, опираясь на костыли, шел в кухню, жадно пил холодную воду и долго всматривался через окно в ночную темноту.

Утром сыщик позвонил на работу и поговорил со своим заместителем Иваном Дмитриевым, справился о проделанной работе за ночь, о планах на день и в конце приказал:

— Продолжайте в том же духе. Обратите особое внимание частному сектору, которая примыкает к Ольховке. Проследите, чтобы участковые посетили каждый дом и предупредили всех, чтобы взрослые хорошо смотрели за детьми и одних не отпускали в лес.

Вернувшись на кровать, он взял в руки любимую книгу, но смог одолеть только одну страницу — думы были совсем о другом. Он всей душой стремился на работу, чтобы держать руку на пульсе, а не прохлаждаться в домашней тиши под убаюкивающий шелест страниц исторического романа о доблестном рыцаре Айвенго.

Когда он в очередной раз направился в кухню, зазвонил телефон. Это был Дмитриев. Он дрогнувшим голосом сообщил страшную новость:

— В лесу нашли двух девочек девяти и двенадцати лет. Обе изнасилованы и убиты.

Бросив от неожиданности трубку, сыщик какое-то время молча постоял в растерянности, а затем, встав на обе ноги, с криком разбил один из костылей о дверной косяк. Затем вновь схватил трубку и услышал голос своего заместителя:

— Иваныч, что с тобой? Тебе плохо?

— Где нашли?! — криком спросил сыщик.

— За Ольховкой, в трех километрах от города.

— Кто нашел?!

— Отец одной из убитых девочек.

— Приезжай за мной, я выеду на место!

Сев в машину, Овсянников спросил Дмитриева:

— Есть какие-нибудь наметки?

— Абсолютно нет, — пожал плечами оперативник. — Надо посмотреть на месте, а потом решать, за что в первую очередь взяться. Мы даже не знаем, как убили девочек — все со слов отца одной девочки.

— А откуда ты взял, что они изнасилованы?

— Отец говорит, что они голенькие.

— А где сейчас отец девочки?

— Он выехал со следственно-оперативной группой показывать дорогу.

— Врагу не пожелаю такого, — покачал головой Овсянников, — чтобы отцу найти своего ребенка убитым!

Переправившись через брод на другую сторону речки Ольховка,