В Иране Хасан Насралла не пользовался большим влиянием, но усилия нашего посла Вила Болдырева хоть как-то донести до руководства Ирана наше мнение разбивались о нежелание другой стороны что-либо слушать. Здесь же им наступили на больную мозоль и называют условия, при которых с этой мозоли сойдут. При шахе Иран был важнейшим внешнеторговым партнером СССР, обеспечивал треть грузопотока по Волго-Балтийскому каналу, и СССР выполнял многочисленные заказы для зарождающейся иранской промышленности в ходе «белой революции», провозглашенной и исполняемой шахом. Но стремительная капитализация отношений в экономике государства вошла в прямое противоречие с затхлой исламской глубинкой. Не сумев разрешить аграрный вопрос, шах допустил рост монополизации аграрного сектора, вытолкнул крестьянскую массу в города и довел страну до революции. Сергей уже знал, что именно эта проблема в девяносто первом привела СССР его внука к контрреволюции. Ажиотаж и огромные конкурсы в вузы в шестидесятые – семидесятые, беспрецедентный рост количества людей, получивших высшее образование, и относительно малый их доход породили сначала анекдоты типа: «Мой папа – инженер!» – «Ха-ха-ха!» – «Дети, грешно смеяться, в семье такое горе!» – а потом вытолкнуло людей на улицы поддержать популиста ЕБН. Призывы более осторожных и умных людей остались неуслышанными толпой, и в итоге за двадцать пять лет «дерьмократизации» потеряли примерно шестьдесят процентов ВНП. Но теперь руководство знало о том, что может произойти. Экономические границы находились на плотном замке, излишки рублевой массы направляются обратно в экономику за счет принятого Верховным Советом закона «О добровольных эмиссионных займах на развитие». Стало более выгодно хранить деньги не в Сберегательном банке под минимальный процент, а покупать именные инвестиционные паи, где доходность была выше семи процентов. Сбербанк обеспечивал менее двух.

Запад отрицательно прореагировал на новшества в СССР и занялся их критикой, но дело стронулось с мертвой точки, достаточно быстро появились товары, способные конкурировать, в том числе и с «Шарпами» из Гонконга. Рывок, сделанный электронной промышленностью, удалось достаточно выгодно вложить в расхватываемые населением новые товары народного потребления. Упал дефицит бюджета во внешней торговле с четырех до полутора миллиардов долларов. Ужесточили и политику возврата долгов за поставки в другие страны. Преимуществом в этом вопросе по-прежнему пользовалось строго ограниченное количество стран: ГДР, Сирия, Куба, Венесуэла. В Анголе, из-за хронических неплатежей, СССР выкупил несколько месторождений нефти, алмазов, золота, меди и урана, большую часть этих инвестиций забрали за долги. Далеко не всем союзникам такое изменение политики пришлось по вкусу. Зашумел СЭВ, состоялись демарши со стороны Польши, Венгрии и Чехословакии, дескать, принятые меры существенно ограничивают оборот между нашими странами, и они же потребовали снизить стоимость поставляемого топлива, что позволило бы им поднять долю прибавочной стоимости своей продукции. Ведь эти восточноевропейские страны в основном производили конечный продукт. В общем, проблем и с этой стороны вполне хватало. Особенно возмущался премьер-министр ПНР Збигнев Месснер, прямо обвинивший Григория Романова в торпедировании польских экономических реформ. Но Григорий Васильевич во всеуслышание заявил, что СССР не собирается содержать Польскую Народную Республику. Если ПОРП и правительство Польши за столько лет и при такой помощи со стороны СЭВ и СССР не смогли накормить собственную страну, то вкладываться в заведомо убыточное предприятие никто не станет. И тут же поднял вопрос о взыскании государственных долгов с ПНР.

«Голос Америки» немедленно провозгласил это началом конца Совета экономической взаимопомощи и вообще концом света и концом социализма. В ответ Месснер и Ярузельский легализировали запрещенный профсоюз «Солидарность», и по стране прокатилась волна забастовок. Союзники решили нас попугать выходом из социалистического лагеря, чтобы получить новые безвозвратные кредиты. «Правда» опубликовала некоторые экономические выкладки, подтвердив их документами СЭВ. По ним было видно, что полученная помощь от СЭВ расходовалась исключительно на «удовлетворение требований трудящихся», то есть на зарплату и нанесение еще большего удара по продовольственному рынку. Стоимость продовольственной корзины в процентах в Польше была ниже, чем во всем СЭВ, то есть экономические рычаги никто и не пытался задействовать. Организованные в восемьдесят пятом «свободные выборы» принесли победу «Солидарности», и она сформировала правительство Польши. Тут же заговорили об отказе от завоеваний социализма, советской оккупации, выходе из СЭВ. Но остальные члены Совета, по команде из Москвы, не пролонгировали заключенные договора и заморозили связи с Польшей. Ее начали возвращать обратно наиболее эффективным образом: через желудок. В ответ польская «Солидарность» призвала блокировать железнодорожные и автомобильные перевозки в рамках СЭВ, перекрыть трубопроводы, по которым поставлялись нефть и газ в остальные страны. В результате в страну были введены войска стран Варшавского договора, чего усиленно избегал Ярузельский еще в конце семидесятых, и взяли под охрану транспортные магистрали. Правительство «Солидарности» никто от власти не отстранял. Войска только охраняли коммуникации. Валенсу пригласили в Москву. Он покочевряжился пару дней, но прилетел, деваться было некуда. Его родной завод лишился возможности производить БДК (большие десантные корабли) 775-го проекта, которые исправно кормили его «избирателей» с 1974 года и на строительстве которых работал и сам новый премьер. А кушать хочется всегда! На стапелях стояло три недостроенных корабля, финансирование которых Советский Союз прекратил. Да и в последующую серию, проект 778, польские корабелы уже успели немного вложиться.

– Мы уважаем выбор польского народа! Мы приветствуем на советской земле премьер-министра Польской Народной Республики! – заявил с каменным лицом Генеральный секретарь ЦК КПСС на аэродроме во Внуково под ослепительные вспышки многочисленных «Кодаков» и «Никонов». Все «цивилизованные страны» прислали своих корреспондентов освещать исторический визит антикоммуниста в Москву. Леше Валенсе даже позволили рассказать о своем видении проблем, но после этого вывалили список предоставленных и невозвращенных кредитов, начиная с 1944 года, в золотом и долларовом эквиваленте, включая затраты на ввод войск на территорию Польши в 1985 году. Григорий Васильевич предложил «мягкий путь» изъятия долгов: знаменитый Данцигский коридор, тот самый, из-за которого началась Вторая мировая война. Который отсекал территорию Польши от Балтийского моря. К тому же Генеральный секретарь напомнил премьеру, что большая часть шести воеводств получена Польшей за счет СССР и ГДР и никаких особых исторических прав на эти территории у Польши не существует, кроме решения Ялтинской конференции.

– Послевоенные границы незыблемы, и вы нарушаете хельсинкские соглашения! – выдавил из себя польский премьер.

– А кто мне может это запретить? При условии того, что вы своими призывами к блокаде перевозок поставили под угрозу экономики пятнадцати европейских стран, в том числе и Западной Германии, Франции, Бельгии, Дании и Нидерландов. Так что, судя по всему, вы будете последним премьером Польши. Вы вынуждаете остальные страны Европы кардинально решить проблему Польши. Заставляете нас тратить деньги на охрану транспортных коммуникаций, не выполняя собственных взятых на себя обязательств по беспрепятственному пропуску грузопотока в обоих направлениях. Вы настолько сильны, что можете это себе позволить? Сколько у вас боеспособных дивизий, чтобы защитить свою точку зрения?