– Попробую раздобыть немного денег.

– Брам, это ты?

– Да.

– Лучше используй телефон, который я принес.

– А мне этот больше нравится.

Я испытывал мелочное удовольствие, раздражая его, наслаждался возникшей паузой.

– У тебя что, айфона нет? – спросил молоденький стажер Рич с водительского сиденья, заметив мой дешевый телефон неизвестной марки (к счастью, мое состояние от него ускользнуло).

– Есть, почему нет. А этот – специально для работы на ФБР, – отозвался я.

В голове не укладывалось: у меня теперь целых три телефона, как у наркоторговца или многоженца.

– Ага, – фыркнул Рич, и я подавил желание прочесть ему лекцию о жизненных ценностях, предупредить о том, чтобы не повторял моих ошибок, иначе его ждет ад при жизни.

Тут очнулся Майк:

– Сколько? Мелочевка не интересует.

– Пятнадцать тысяч – больше, чем вознаграждение.

На целых пятьдесят процентов: неужели ему мало будет?

– Обсудим. Зайду вечером на Тринити-авеню.

– Нет! Я же сказал, я живу на съемной!

Я добавил адрес квартиры – ненужная любезность, он наверняка и без меня знает мельчайшие детали.

– Буду в восемь. И не пытайся меня обмануть.

И он отключился. Ни капли иронии.

* * *

Встреча с клиентом оказалась сущей пыткой. Пока я рекламировал новые изделия, в мозгу крутились одни и те же фразы: «серьезные травмы»… «многочисленные операции»… «установить личность водителя»… Клиент, чуть более сообразительный, чем стажер, заметил мою нервозность.

– Брам, ты в порядке? Какой-то рассеянный ты сегодня…

Тут я осознал, что кусаю палец, словно обезьяна, и спохватился:

– Извини. Все нормально. Так, задумался кое о чем.

– Ах да, слышал про твои домашние дела. Со всеми бывает, приятель.

Он уже успел мне рассказать, что жена бросила его ради коллеги, оставив ему холостяцкое одиночество, пиццу и порноканалы.

– К кому ушла? – поинтересовался он по-доброму.

– Ни к кому, – ответил я. – Третьего не было.

К счастью, он не стал расспрашивать. Для него мы – родственные души, брошенные, оставленные.

Да что он понимает…

Брам, выдержки из файла Word

Признаюсь: так и подмывало треснуть его по голове чем-нибудь тяжелым. Или сунуть нож под ребра и наблюдать, как он безвольной куклой валится на пол. Только что потом? Если подумать хорошенько, взвесить обстоятельства преднамеренного криминала, то быстро понимаешь: не существует простого, надежного способа убить человека – везде камеры, телефоны, выдающие каждый шаг, не говоря уж о ДНК и всяких экспертах.

Разумеется, я не собирался убивать урода. Я лишь надеялся заплатить ему – и цепкой шлюхе Вэнди – и больше никогда их не видеть.

Я наблюдал с балкона. Одна за другой машины Элдер-Райз карабкались к светофору у восточной части парка – пепельно-блондинистые мамочки везут своих чад со спорта или с уроков музыки; торопятся вечерние доставщики авокадо и «савиньон блан»… Сердце сжалось от тоски, боль ощущалась почти физически. Мне остро не хватало Фии и мальчиков, как не хватает зрения или осязания. А еще не хватало машины. Теперь я понимал, что вождение – моя истинная страсть. Я подвозил людей, я вызывался ездить по магазинам, я мотался туда-сюда с детьми. Установить детские автокресла, проверить ремни безопасности, потрепать мальчиков за волосы, надежно захлопнуть двери и поудобнее устроиться на водительском сиденье… За рулем я чувствовал себя таким спокойным, уверенным, я контролировал ситуацию – не считая случаев, когда меня выбешивали пешеходы или велосипедисты, но это же в порядке вещей, обычное дело. Любой водитель рано или поздно совершает ошибку.

Только вот моя имеет ужасные последствия – и будет еще хуже.

Наконец к дому подъехала грязная белая «тойота» и припарковалась на единственном свободном месте. Синхронно открылись дверцы, из машины вышли Майк с Вэнди. Он задрал голову, увидел меня – я подавил рефлекторное желание нагнуться, спрятаться от него. Она сверилась с телефоном, и оба двинулись к подъезду.

Я ждал их в коридоре, кипя от бешенства.

– Что вы затеяли?! – прошипел я, едва они вышли из лифта.

По закону подлости ровно в тот самый момент из квартиры напротив выходила соседка; услышав мое негостеприимное восклицание, она бросила на меня удивленный взгляд. Сколько здесь живу, ни разу никого не видел, и на тебе!

У Майка хватило наглости скорчить обиженную физиономию.

– Чего? Ты ведь знал, что я приду, в чем проблема? Ты же не против Вэнди? Я подумал, вы двое могли бы возобновить знакомство.

Я поспешно завел их в квартиру и закрыл дверь.

– Я про машину! Ты же сказал, что избавился от нее!

– С чего бы вдруг? – нахмурился Майк.

– Так ее же украли! – Не прошло и минуты, как я вышел из равновесия и заговорил восклицательными предложениями, а ведь твердо намеревался сохранять спокойствие!

Вэнди, молчавшая до этого, решила поддержать разговор.

– На месте полиции я бы первым делом проверила, не числится ли машина в угоне. А то странное получится совпадение, – добавила она, распахивая глаза.

– Ты же не избавился от «ауди», приятель? – Майк неубедительно изобразил тревогу. – Было бы неразумно.

Только теперь я понял – меня обвели вокруг пальца. Я среагировал на его сообщение о краже ровно так, как он того и ожидал: бездумно подставил свою машину и предоставил ему еще один рычаг для давления. Моя «А3» была бы иголкой в стоге «фольксвагенов»/«ауди», если бы я не заявил об угоне. Сколько их украдено за последний месяц? Даже если брать весь юго-восток – не больше десяти – двадцати? Достаточно мало, чтобы полиция уделила внимание каждому владельцу – еще до уточнения про хетчбэк. Еще до проверки всех владельцев по базе нарушений ПДД…

Какой же я придурок! Такими темпами я, считай, угодил в тюрьму, да еще выбросил единственный ключ…

– К тому же, – добавил Майк, – жертва вообще не упоминала «тойоту», чего бы мне дергаться?

Он помедлил, наслаждаясь эффектом, затем обвел взглядом квартиру.

– Славное местечко, приятель! Компактное. С домом, конечно, не сравнить. Вот что бывает, когда жена ловит с поличным, а?

Господи, он и это знает?! Откуда? Видимо, сам догадался, учитывая мои текущие обстоятельства, готовность прыгнуть в постель с Вэнди…

– Ты ничего не знаешь о моей жене, – злобно ответил я. – Ты никогда не был в моем доме – и не будешь!