В сопровождении телохранителей они вышли из зала через дверь, находящуюся позади трона. А через переднюю дверь в зал уже снова вступила стража и вошли слуги, чтобы унести труп.

Мы как обалделые смотрели друг на друга. Александр Петрович медленно встал с трона и направился к Нкале, лицо которой было белее снега. Если бы он не поддержал ее, она бы упала на пол.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,

которая достаточно коротка, чтобы: не наскучить, хоти в ней и говорится о таких давно минувших вещах, как самодержавная власть и деспотическое правление

Труп унесли. Слуги привели собак, и они вылизали кровь с ковра. Курильницы перестали дымиться — их накрыли железными колпаками. Собак увели. Зал опустел…

Нервное возбуждение, которое поддерживало нас в течение последнего часа, постепенно проходило, унося с собою остаток сил. Нкале была в голодном обмороке. Академиков держал ее голову у себя на коленях. Каген мрачно молчал.

— Чего я вовсе не могу понять, — сказал я, — это вот чего. Писец считал Ли Сына мерзавцем, карьеристом и подлым доносчиком. Но сам Ли Сын, как я убедился, был уверен, что поступает правильно и то, чего он добивается, полезно для государства. По его мнению, только так и следовало поступать… Для блага империи!..

— Выходит, — сказал Каген, — если кто-то думает иначе, чем ты, и ты не можешь убедить его в своей правоте — давай казнить?.. И если в твоих книгах написано не то, что в других книгах, эти, другие, книги надо изъять и сжечь?!.

— Ради великой цели! — кивнул Александр Петрович, но в его голосе звучала насмешка. — Ради великой цели Цин Ши за один раз перебил 400 000 военнопленных. Ради нее он неуклонно казнил всех побежденных им правителей со всеми их родственниками и потомками. Ради нее же разорял и обращал в рабство крестьян, а неугодных философов обрекал на смерть…

— Что же это за цель такая? — поинтересовался я.

— Если бы вы спросили самого Цин Ши, он бы вам ответил: «В силе и богатстве империи, в авторитете правителя, единстве народа, процветании наук, искусств и ремесел, в искоренении несправедливости»… И любой другой император в любой другой стране ответил бы вам примерно так же.

— Преступники и лицемеры! — презрительно сказал Каген. — Вот они кто!..

— С нашей точки зрения — безусловно. С их — нет… Мы посетили пять древнейших речных долин, в которых возникли первые на Земле государства. И всюду — на огромном пространстве от Нила до Индийского и Тихого океанов, несмотря на все различия, видели одно и то же: рабовладельческий строй, а во главе — фараон, царь, раджа, император… Никуда не денешься! Некоторая часть человечества на пути своего развития должна была пройти через это…

— Почему?

— Очевидно, потому, что огромные массы людей, скопившиеся в речных долинах, нуждались в объединении, чтобы совместно строить оросительные каналы, бороться с наводнениями, отражать нападения тех, кто пытался бы завоевать их земли и присвоить себе плоды их трудов… Человек, который осуществлял это объединение, становился главой государства. Постепенно он начинал пользоваться неограниченной властью и превращался в деспота… Его правление делалось деспотией. Неограниченная власть возвышала его над всеми, позволяла ему считать себя божеством или, по меньшей мере, гением. Различные приспешники — жрецы, полководцы и чиновники — ради своей выгоды, поддерживали его в этом. Они внушали всем, что он непогрешим в своих суждениях, знает и понимает все на свете лучше кого бы то ни было, имеет право распоряжаться имуществом, жизнью и смертью других людей, ибо только ему известно, что для кого хорошо, а что — плохо. В конце концов выходило, что хорошо и правильно только то, что было выгодно и полезно тем, кто стоял у власти…

— И люди это терпели?

— До поры до времени… Если перечислить всех правителей, которые в свое время были свергнуты, умерщвлены и прокляты, получится оч-чень приличный список…

— Но ведь были же среди правителей и хорошие люди! — воскликнул я. — Просто не может быть, чтобы не было!

— Конечно, были!.. Только худо им приходилось. Чаще всего их тут же лишали власти.

— Кто?

— Враги… Завистники… Интриганы… Другие правители…

Академиков боролся со сном. Обморок Нкале продолжался. Золототканые драконы на стенах начали причудливо извиваться. Над железными колпаками укрепленных на треногах курильниц поплыл голубоватый дымок. Трон заколебался — он исчезал на глазах…

— Александр Петрович!

— А?

— Сейчас, наверно, поедем. Как вы думаете, куда?

Мрак пневмокапсулы снова окутал нас.

— Хорошо бы домой, на базу…

Но циферблаты таймеров вращались в обратном направлении — мы опять удалились от нашей эры.

— Пошли на второй заход, — определил Каген. — Может, опять попадем в Вавилон и увидим Кузнечика!

Воцарилось непродолжительное молчание. Я думал, Александр Петрович опять заснул. Но вот из темноты снова зазвучал его голос.

— Сомневаюсь, — сказал Академиков. — Скорее всего нас вынесло слишком далеко вперед. Пока эмвешка несла нас с Запада на Восток, пересекая первое тысячелетие до нашей эры, в районах Средиземного моря и Передней Азии происходили события, потрясавшие всё обитавшее там человечество. Новые народы выходили на сцену мировой истории. Возникали и распадались царства… Смешивались культуры… Всплывали новые имена, разражались грандиозные битвы… Достигали невиданного расцвета и обращались в прах великолепные города… Создавались новые государства — такие, как древняя Греция, Карфаген, Рим… Хотя и рабовладельческие, но совершенно непохожие на те, которые мы видели до сих пор! Я думаю, мы высадимся в одном из них…

Однако, когда эмвешка снова высадила нас, это не было ни одно из названных им государств. И вообще, мы оказались не на суше, а в море! Ну, конечно, не в самом море, а на корабле. Но корабль этот принадлежал древнегреческому городу Милету. Так что в какой-то мере Александр Петрович все-таки угадал!

Научная тетрадь №6

48. СЛОВАРЬ ЦАРЕДВОРЦА.

ЦАРЬ — государь, король, хан, шах, самодержец, раджа, фараон, монарх, император… Единовластный правитель, обладающий достаточной военной силой и другими средствами, чтобы держать в повиновении население своей страны и тех стран, которые ему удается завоевать. Обычно царская власть передается по наследству — от отца к старшему сыну. Не менее обычно — царя убивают. В таком случае новым царем чаще