Продовольствия и питья теперь у нас было вдоволь. Казалось бы, все хорошо. Но тут-то и началось новое бедствие. Переоценивала ли эмвешка наши умственные возможности или непрерывное самосовершенствование сбило ее с панталыку, только темп перемещений вдруг так ускорился, что времена и страны начали мелькать, как кадры в разлаженном телевизоре. Не успевали мы сориентироваться и приступить к наблюдениям в одном месте, как пневмокапсула снова смыкалась и, словно котят в мешке, тащила нас дальше. Постоянное напряжение, в котором мы находились в ожидании очередного рывка, ужасно действовало на нервы. Беспомощность приводила в бешенство.

— Проклятье!.. — в отчаянии воскликнул Александр Петрович, когда перед нами, буквально на несколько секунд, открылся фантастической красоты великолепный город, окруженный тройным кольцом судоходных каналов. Вдали сверкал океан. Но мы даже на таймеры не успели взглянуть, так быстро все это произошло. — Проклятье! — каким-то дрожащим голосом повторил ученый. — Клянусь, мы видели Атлантиду!

— Этого не может быть! — буркнул Каген. — Большинство ваших земных ученых считают Атлантиду сказкой.

— А что это может быть? — еще больше разволновался Александр Петрович. — Нигде, ни в одной стране, ничего подобного!.. Легендарный остров, колыбель человеческой цивилизации, опустившийся на дно Атлантического океана за десять или одиннадцать тысячелетий до нашей эры… Следы его удивительной культуры мы находим и в Древнем Египте, и среди развалин загадочных городов Центральной Америки… Именно такой, какой мы ее сейчас видели, по рассказам египетских жрецов, описал Атлантиду древнегреческий философ Платон… И я все время мечтал, что эмвешка вынесет нас на нее… Ах, если бы мы могли задержаться!..

— Вот-вот! — подхватил Каген. — Вы мечтали! Представляли себе этот город, как он описан. А теперь докажите, что вы не внушили нам свои мысли… Гипноз это был, вот что!

Возможно, Каген просто хотел утешить Александра Петровича, который чуть не плакал от горя. А может, его строгий научный ум не желал считаться с легендами. Но у меня был другой ум, не такой, как у Кагена, и я верил в Атлантиду не меньше, чем наш профессор. Страшная злость на эмвешку овладела мною, и тут меня осенило…

— Послушайте! — воскликнул я. — А что если Главный нарочно велел нам не разлучаться? Может, он просто боялся, что дай нам волю, мы задержимся в прошлом больше, чем надо? Ну да!.. Ведь эмвешка ни разу не позволила себе сорваться с места, если хоть одни из нас не был на виду у всех остальных! Он мог быть совсем рядом — просто отойти за какую-нибудь постройку… Например, за… сарай или за дерево… И все!.. И эмвешка уже привязана!..

— Браво, Тькави! — Нкале сразу все поняла. — Значит, чтобы держать эмвешку на месте, мы должны разлучаться! Можно ходить по одному. Или по двое. Или три и один… Назовем это открытие…

— «Эффект сарая»! — в полном восторге подхватил Каген, — Ты молодец, Тькави!

— Остается проверить на практике, — отозвался из темноты Александр Петрович. — Несомненно, сараи мы найдем во все века и у всех народов… Жаль только, что ты не сделал это открытие до того, как мы увидели Атлантиду!..

Волнение, с которым мы ждали очередной остановки, описать невозможно.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ,

которая, чтобы не тратить лишних слов, заменена рисунком

Генка. Абсурд! Чтобы вернуть эмвешку в наше время Рам Чаран и Сеггридж должны были привезти снотворное.

Ленка. Они его просто забыли. Впопыхах!

Витька. Ничего подобного, снотворное было в бутылке. Только во время высадки она стукнулась об «Ессентуки» и разбилась вдребезги…

Ленкин дед. Путешествие продолжается!..