Мне это нужно, — сказал А. П. — Если хотите знать, то, по моему мнению, вся современная металлургия возникла из ювелирного дела!.. Ведь с чего началось? С того, что наш Чарли когда-то и где-то нашел золотой или серебряный самородок. Невиданный материал красиво блестел и от ударов не ломался, а гнулся и плющился. И Чарли сделал из него, предположим, бляшку себе на шею, а может, пуговку или серьгу. Ничего другого он и не мог сделать — слишком уж мало этого металла у него было. Зато в процессе работы он научился его ковать и чеканить, скручивать и вытягивать, плавить и отливать в форму… С этого и пошла металлургия!.. Но и ювелирное искусство осталось. И если бы я мог, то сочинил бы гимн ювелирам. Пошли на выставку!..

56. Древние греки называли свои города-государства — «ПОЛИС».

Город, основавший колонию, получал название «МЕТРОПОЛИЯ» — материнский город, отечество. Но город-колония тоже назывался полисом — государством. Он ни от кого не зависел. Не то, что теперешние колонии!..

От слова полис происходит слово ПОЛИТИКА. Оно означает — учение о государстве, о его внутренних и международных делах. Люди, которые занимаются государственными делами, называются политическими деятелями, или политиками.

57. ЗЕВС ОЛИМПИЙСКИЙ. Чтобы воцариться на Олимпе и стать главным среди богов, Зевс должен был свергнуть своего отца Кроноса. Битва между ними произошла якобы в долине реки Алфея, на северо-западе Пелопонесского полуострова. Как известно, Зевс победил. Позднее, в честь его победы, на том месте, где они сражались, был выстроен великолепный храм, а вокруг храма раскинулся городок — Олимпия. Городок был маленький, но слава его не умерла в веках. Начиная с 776 года до нашей эры там проводились знаменитые, посвященные Зевсу, Олимпийские игры. По легенде первым их участником был сам Геракл…

Олимпийские игры проводились летом, один раз в каждые 4 года. Ничто не могло этому помешать. Даже если была война, греческие государства, которые в ней участвовали, заключали перемирие на все время Олимпийских игр. Из всех частей страны, с островов и из отдаленных городов-колоний собирались в Олимпию атлеты, чтобы принять участие в спортивных соревнованиях. 40 000 болельщиков, прибывших со всех концов Греции, заполняли трибуны огромного стадиона. И не было большего греха и позора, чем попытаться сжульничать или проявить вероломство, добиваясь победы. Такой человек обесчестил бы город, который его послал.

День за днем упорно соревновались атлеты. Бег сменялся борьбой, кулачный бой — пятиборьем. Завершались соревнования массовой гонкой четырехконных колесниц… А потом наступал день присуждения наград. Победителей увенчивали оливковыми венками, облачали в пурпурные плащи чемпионов. Их мраморные статуи устанавливались под колоннами храма. А в самом храме раздвигался огромный занавес, открывая гигантскую статую Зевса, восседающего на троне. «Афинянин Фидий, сын Хармида, создал меня» — было высечено на ее подножии. Эта статуя не имела равных. Высота ее была 17 метров. Лицо, руки и стопы были сделаны из полированной слоновой кости. А плащ — из чеканного золота. Статуя была так велика, что голова ее находилась под самым потолком храма. Никаких окон в храме не было — свет проникал только сквозь двери. И вот, чтобы высветить в темноте лицо Громовержца, Фидий придумал научный трюк. В центре храма он сделал бассейн. Когда его до краев залили маслом, он стал, как лежащее на полу большое зеркало. И сноп света, падающий через открытую дверь снаружи, отражаясь от этой поверхности, направлялся вверх — к лицу божества, словно луч прожектора…

— Великое несчастье умереть, не увидев подобного чуда! — говорили греки…

Но мы с вами его никогда не увидим. Через тысячу лет после того, как статуя была создана, один Византийский император вывез ее из Олимпии в Константинополь. Там она и сгорела вместе с его дворцом, в пятом веке уже нашей эры. Ничего не осталось. Только среди золы и пепла пожарища долго еще находили застывшие слитки золота. Но грош им цена была, этим слиткам, по сравнению с безвозвратно погибшим творением Фидия, одного из самых гениальных скульпторов древности.

58. ХРАМ АРТЕМИДЫ. Древне-греческие торговые города-государства на побережье Малой Азии были очень богатыми. Свое богатство они старались выразить постройкой великолепных храмов. В этом они соревновались. Но в то же время, когда какой-нибудь город затевал сооружение особенно прекрасного храма, все другие ему помогали.

В этих храмах не только молились и совершали жертвоприношения. В них собирались, как в клубы. На их ступенях ученые и философы беседовали со своими учениками. Под их колоннами искали убежище беглые рабы и преступники — никто не смел тронуть того, кто отдавал себя под защиту божества. В храмах хранились выдающиеся произведения живописи и скульптуры. Храмовые жрецы принимали на хранение золото и серебро и под проценты выдавали займы… Так что, помимо всего прочего, эти храмы были еще чем-то вроде музеев и банков.

Все это относится и к знаменитому храму Артемиды-охотницы — богини плодородия, покровительницы малоазийского города Эфеса. Строительство его началось в 6 веке до нашей эры. Критский архитектор Хейрократ специально переселился в Эфес ради этого дела. После смерти Хейрократа постройку продолжал его сын — Метаген, а заканчивали уже совсем чужие. В этом нет ничего странного — храм строился 120 лет. О том, как он выглядел, можно судить по тому хотя бы, что крыша его опиралась на 127 стройных, похожих на стволы корабельных сосен, колонн, высеченных из снежно-белого мрамора. Высота их достигала восемнадцати метров…

Храм Артемиды Эфесской по праву вошел в список семи чудес света. Но это не все… В 356-м году до нашей эры с ним произошла страшная вещь…

Человека, который его сжег, звали Геростратом. Чудовищное тщеславие всю жизнь владело этим подонком. Прославить свое имя какими-нибудь достойными делами у него ума не хватило. Вот он и решил сжечь храм Артемиды, чтобы о нем заговорили. Он так и признался на суде, жалкий завистник!.. Случай этот, однако, очень поучительный. Он наглядно показывает, как опасны разные тщеславные личности со своими непомерными претензиями…

Герострата, конечно, казнили. А храм отстроили еще лучше прежнего. Вся Древняя Греция собирала на это средства…

Ни персы, ни Александр Македонский, ни древние римляне, военные пути которых проходили через Эфес, не причинили вреда этому храму. Даже варвары-готы, когда вторглись в Малую Азию, не тронули самого храма, а только разграбили хранящиеся в нем богатства. И все же в начале нашей эры