Похоже, Николь тоже было трудно решиться на то, чтобы войти в мою комнату. На часах было пять минут одиннадцатого, но никого не было... Я не слышала никакого шороха возле двери – она скрипнула только через десять минут. Николь и Мари застали меня с книгой в руках. О, читать совершенно не получалось… Я пыталась отвлечься от тяжелых мыслей, всматриваясь в желтоватые листы, но читать все равно не могла – не видела ни слов, ни букв. Просто ничего не могла разобрать. Девушки смотрели на меня, не решаясь войти. Они словно ждали, что их пригласят в комнату, и, к своему удивлению, я это сделала. Казалось, что Николь боялась больше, чем я. Она нерешительно вошла в комнату, а за ней проследовала Мари. Они обе были одеты в строгие платья горничных, поверх которых Николь и Мари надевали белоснежные фартуки. Когда Артур был дома, он требовал, чтобы девушки носили белые шапочки, но сейчас служанки были без них. Интересно, Артур накажет девушек, если я скажу ему об этом?

– Нам пора наказать тебя, Эрика. Мы задержались… – Николь испугано посмотрела на Мари, а затем на меня. – Надеюсь, что это останется между нами, мисс Эрика, – ее голос моментально охрип. Мне даже немного стало жаль Николь – на нее возложена серьезная миссия, которая ей неприятна, как и мне. Но я тут же отбросила лишние эмоции, ведь это меня выпорют, а не ее. Я бы с удовольствием поменялась с нею местами. Так я думала в ту минуту... Вот только все, что я могла делать – заламывать руки и стараться не плакать, осознавая, как он унизил меня. Слезы мне удалось сдержать – я не хотела доставлять девушкам дополнительное удовольствие в том случае, если кто-то из них радуется моему наказанию.

К тому же, не было никакого смысла делать из этого представление. Я знала, что они не уйдут пока не накажут меня – лучше быстрее закончить, чтобы остаться наедине со своими страхами. Тогда я могу плакать в подушку, чтобы никто не увидел и не услышал, насколько я расстроена. Мне не хотелось показывать, что отношение Артура оскорбило меня. Что на самом деле я ждала к себе совершенно другого отношения. Я чувствовала себя особенной – теперь это не вкладывалось в голове. Сегодня я не собиралась разговаривать с Мари и Николь…

Девушки пришли не за разговорами – и поэтому я принялась стаскивать одежду. Медленно сняла рубашку, юбочку, избавилась от туфелек и чулок. Я стояла перед Николь и Мари в лифчике и трусиках. Мое тело было вытянуто и дрожало, я была как струна, которая ждала малейшего прикосновения, чтобы заплакать в умелых руках. Но я сомневалась, что девушки разбирались в том, что должны сделать по его приказу. Они стояли передо мной и смотрели в пол.

Николь была ближе ко мне, а Мари стояла за своей подругой, пытаясь делать вид, что ее здесь нет. Она была тихой, скромной, мне хотелось поблагодарить ее за это, ведь я бы не перенесла ее смелого поведения. Если бы она посмела насмехаться надо мной, не знаю, как бы выдержала... Я не собиралась откладывать наказание в долгий ящик. Поэтому я быстро сняла бюстгальтер, а потом, подумав немного, стащила с круглых бедер трусики. О, мне казалось, что я задохнусь от этого волнения – горячая волна, гуляющая по всему телу, удушала меня – но отступать было нельзя… Лучше выдержать наказание с достоинством, чем плакать и чего-нибудь ждать. Я подняла одежду и положила ее на спинку кресла, на котором меня собиралась пороть Николь.

Только после того, как я полностью разделась, Николь медленно подошла к креслу и уселась на него, приподняв свое платье. Она молчала и старалась не смотреть на меня, но я все поняла без слов – мне нужно было принести расческу, а затем лечь Николь на колени животом. Мари стояла рядом. Она с интересом поглядывала на меня, считая, что я этого не вижу. Кожа горела так, словно меня уже наказали. Мне неожиданно стало волнительно от того, что Мари решит помогать Николь, а не только смотреть. Возможно, Артур потребовал от нее чего-то большего. Что если Николь мне просто не договаривала? В любом случае все скоро выяснится…

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Я взяла с комода расческу и медленно подошла к Николь. Теперь я старалась не смотреть на нее – просто протянула ей орудие моего наказания и, закусив нижнюю губу от волнения, легка на колени. Ох, я даже закрыла глаза, чтобы нечаянно не увидеть того, чего видеть не следует… Например, как радуется наказанию Мари. Ведь это из-за меня ее наказывали, ну а я смотрела, как Артур делал это с ней. Лежать на ногах Николь было комфортно, но я не могла расслабиться, поскольку ждала первого удара, чтобы оценить, насколько сильно станет пороть меня Николь. Я привыкла, что все молчали, поэтому сильно содрогнулась, услышав напуганный голос своей новой «хозяйки».

– Мисс Эрика, – мне пришлось напрячься, чтобы услышать, что говорит Николь. – О, я не хочу вас пугать еще больше, но это не все условия. Я не рассказала вам обо всем, что просил хозяин – боялась вашей реакции, ну а теперь… – теперь я лежала обнаженной на ее коленях и уже никуда не могла деться. – Мари, она… – о нет… я так и знала, – она… она должна держать ваши руки, когда я буду… ну… вы знаете, – я чувствовала, что этим все закончится, но надеялась все же достучаться до Николь. Объяснить, что держать меня не нужно, что я и так буду слушаться... – Мари придется контролировать вас, мисс Эрика. Она позаботится о том, чтобы вы не мешали наказанию. Вы понимаете, о чем я говорю?.. – в этом момент сжалось мое сердце, да так, что я вскрикнула от испуга.

– Николь, нет! Пожалуйста, я не вынесу этого! Не надо так со мной поступать, – я не понимала, что происходит – это действительно воля Артура, либо же девушки решили отыграться на мне сполна? – Я обещаю, что не буду мешать. Буду лежать спокойно и даже ни разу не прикоснусь к вашим рукам, Николь, – я неожиданно перешла на «вы» – страх способен любого заставить уважать своего соперника. – Это… это просто… это пугает меня, Николь! Я прошу тебя, – я попыталась взять себя в руки. – Давай обойдемся без этого, – я всхлипывала от отчаянья, понимая, что все будет так, как сказал Артур… или Николь.

– Мне очень жаль, мисс Эрика, но я не могу пойти на такие уступки. Хозяин хотел, чтобы Мари держала вас, и Мари будет держать, даже если вы против. Хозяин обязательно спросит, все ли я выполнила, вы же знаете. И я не смогу ему соврать. А если скажу правду, что я уступила вам, он всех выпорет. А вас накажет с особой жестокостью, – слова Николь казались разумными –­ мне оставалось подчиниться и молиться, чтобы наказание не длилось слишком долго.

Я вытянула руки вперед, и Мари тут же схватила своими холодными трясущимися руками мои запястья. Она крепко сжала их, не проронив при этом ни единого слова. Мне было страшно и стыдно. Я лежала на коленях Николь, чувствуя себя крайне униженной. Я лежала и ждала момента, когда первый удар обожжет мою попку... А когда Николь примется пороть меня моей же расческой, Мари будет наблюдать за всем, не позволяя мне лишний раз дернутся. Будет смотреть, насколько хорошо меня учит Николь – чтобы потом доложить Артуру, что все было выполнено так, как он хотел.