Когда я дал кинологам и их собакам различные задания, у меня появилось время, чтобы вывести Финна из грузовика. И, возможно, это звучит глупо, но сначала я боялся так делать, опасаясь показывать моего пса другим. Тем не менее я сделал это в тот момент, когда все были заняты, надеясь, что никто не обратит на моего друга внимания, однако вскоре его окружили коллеги, начавшие суетиться вокруг. Все они желали посмотреть на чудесного ночного героя. И Финна это ничуть не смущало. Он наслаждался, этим в очередной раз показывая мне, что с ним всё в порядке.

∗ ∗ ∗

Теперь все преграды на пути к возвращению в обычный рабочий ритм были преодолены. Было прекрасно снова ощущать себя занятым. И в ближайшее время моя нагрузка должна увеличиться. До этого момента я лишь помогал другим инструкторам проводить занятия, но на прошлой неделе я с глазу на глаз встретился с сержантом, отвечавшим за подготовку полицейских собак, и он сказал мне, что в данный момент решается вопрос с организацией курса по подготовке полицейских собак для новичков, который должен буду вести я, и его начало планируется на январь. Настало время найти подходящих собак для этого курса и разработать задания.

Как только это выяснилось, один из кинологов, с которым я работал, сказал, что знает, где можно найти таких собак. Кто-то из его знакомых имел должность в «Собачьей школе графства Суррей» — центре воспитания щенков и собак, подчиненном полиции. Ему казалось, что четверо щенков, родившихся в этом центре и достигших нужного возраста, не могут пройти курс подготовки у себя — к сожалению, так бывает довольно часто, если организация испытывает финансовые трудности. Возьмем ли мы их для своего курса?

Конечно же, да. Вернее сказать, я взял бы, потому что именно я брал за них ответственность. За всех четверых. Так бывает довольно редко, что нескольких щенков из одного помета берут на один курс, но зато это очень весело. И если уж судьба предлагает такой подарок, то почему бы им не воспользоваться? У этого решения, которое может показаться сумасшествием, тоже есть своя логика. Для курса мне нужно было трое щенков, и хорошо бы иметь одного на замену. А с учетом того, что в следующем году Финн должен был уйти со службы, о чем я отказывался даже вспоминать, не лучше ли брать для работы собаку, которую ты уже знаешь? Если у щенков сразу не найдется хозяин, то одного из них мог бы взять себе я.

Все эти четыре собаки были щенками немецкой овчарки и родились в Суррее в помете под буквой «З». Как и Финна, их всех сначала отдали опекунам, а затем, утомив их терпение и оставив беспорядок в их домах, в возрасте десяти месяцев они вернулись в свои будки в центре. (Сделаю маленькое отступление. Пока я сижу и пишу эту книгу, часто вспоминаю об этом. В то время как Финн спокойно сидит у моих ног, полицейская собака, с которой я работаю сейчас, разносит всё в саду, требует к себе много внимания и постоянно причиняет мне головную боль. О, да, мне есть с чем сравнивать — спасибо опекунше, воспитавшей Финна.)

В тот момент щенкам было около года. Они были старше, чем Финн, когда я забрал его к себе. Но обычно собаки приступают к тренировкам именно в этом возрасте, когда они становятся слишком большими, энергичными и не могут больше оставаться у опекунов. Подумайте про заматеревших кобелей, у которых играют гормоны и полно энергии. Я не чувствовал на себе никакого давления. Почему мне не взять еще одну собаку, если я и так беру четверых? Но когда мы вместе с моим другом Джейсоном холодным ноябрьским утром ехали в Суррей, я всё время думал о предстоящем уходе Финна со службы.

Это станет большим событием для нас обоих.

∗ ∗ ∗

Как я уже говорил (возможно, даже и не один раз), работа с животными, особенно с собаками, стала для меня свершившейся мечтой, и, занимаясь этим, я не думаю, сколько еще смогу работать. Моя профессия отнимает много физических сил, и, будучи полицейским, очень сложно оставаться здоровым и сохранить форму. Всё это вдохновляло меня работать на пределе своих возможностей и использовать все шансы, чтобы максимально долго оставаться на службе.

Поэтому я хотел, чтобы мы вместе с Финном работали как можно больше. Его начали тренировать в еще достаточно маленьком возрасте, и поэтому мой друг был обучен всем тонкостям полицейской работы, которую мы выполняли на нашей территории. В таких случаях одни кинологи ждут, пока их собака немного подрастет, чтобы начать тренировки, другие — окончания работы со второй своей собакой, а третьи и вовсе не приступают к тренировкам. Конечно, полезно воспитывать полицейских собак из закаленных уличной жизнью псов. Но Финн всё время показывал своим поведением, что он готов к этой работе, как никакая другая собака. Помните, как мы провалились в воду, когда бежали по следу? У него очень острый нюх, он часто проявляет самостоятельность и бегает очень быстро. Может быть, дело было в особом инстинкте? В молодом возрасте во время специальных тренировок мой друг находил больше вещей, разложенных по улице, чем некоторые собаки, которым скоро пора на пенсию. Необходимо добавить, что я не преувеличиваю. Все результаты испытаний были оценены, посчитаны и проанализированы в соответствии с протоколом. Я должен также сказать, что чтобы служить в полиции, собака должна обладать особыми качествами, ну а чтобы помогать отряду вооруженного прикрытия, она должна быть просто выдающейся. А Финн служил в таком отряде в течение шести лет.

Осознание того, что судьба предоставила мне подарок, сведя с таким замечательным коллегой, как Финн, сделала меня еще более энергичным. С первого дня службы кинологом я стал проявлять интерес к тому, как тренировали других собак, а также к тому, как надо выявлять и исправлять отдельные негативные привычки их характеров, особенно у старых, имеющих большой опыт службы псов, когда из-за неправильных действий хозяина изменить их очень трудно.

Я хотел узнать всё, что можно, обо всем, что касалось собак и их дрессировки. Во мне проснулся двенадцатилетний мальчик, получивший возможность стать тем, кем он всегда хотел быть, и я не могу передать словами те чувства, которые испытывал. Поэтому с первого дня работы кинологом я помогал в выполнении различных заданий, даже если я просто делал то, что мне говорили. Хотя чаще всего нам с Финном приходилось ждать своей очереди, чтобы потренироваться. Это время я использовал на то, чтобы посмотреть, как другие кинологи дрессируют своих собак, послушать, что они говорят, и задать бесконечные вопросы. Я был уверен, что мне разрешат помочь тренировать других собак, отчасти чтобы я не задавал лишних вопросов. Я вел себя как школьник, который сидит в классе с всё время поднятой вверх рукой, желая ответить на любой вопрос учителя, но разве в этом есть что-то плохое? У меня имелась альтернатива — стоять в стороне, ожидая своей очереди, и болтать на отвлеченные темы, но это было совсем не в моем стиле. Я также помнил, как мой дедушка неустанно учил меня что-то ремонтировать. Ты учишься чему-то, только когда ты делаешь это сам и видишь свои ошибки, и получившийся результат соответствует тем усилиям, которые ты выложил. Это справедливо, как в жизни, так и при работе с собаками.

Если вы постоянно смотрите, как дрессируют собак, и пытаетесь делать это сами, учитесь понимать свою собаку, выявлять недостатки ее поведения и стараться самостоятельно их исправлять, то непременно достигнете успеха. Затем вы начинаете задавать вопросы и думать, почему дрессировка проходит именно так, а не иначе (повторяюсь, это немного напоминает то, как я наблюдал за работой дедушки в мастерской), и таким образом улучшать свои знания о собаках.