Головам-глашатаям потребовалось еще некоторое время, чтобы покрыть довольно большое расстояние от конца ущелья до центра города поверх бесчисленных крыш, куполов, башен и фронтонов. Мерле хотелось за считанные минуты хоть что-нибудь рассмотреть в этом хаосе. Однажды, года два назад, она встретила в одном из переулков Венеции нищего, лицо которого было изрыто язвами и нарывами и походило на кочан цветной капусты. Город с высоты выглядел тоже как гротескное переплетение странных наростов, похожих на гигантскую грибницу или на лицо прокаженного.

И ко всему прочему — ужасный запах.

Торговец овощами, возможно, уловил бы в подобном зловонии запахи отдельных гниющих плодов. Но на Мерле эта тлетворная вонь действовала как слезоточивый газ, от которого свербит и в носу, и в горле.

Одного лишь взгляда на столицу Ада и представления о том, кто там может обитать, было достаточно, чтобы впасть в полнейшее отчаяние. О чем они с Королевой думали, когда вознамерились отправиться сюда? Может быть, о том, что Лорд Свет живет в золотом дворце и встретит их с распростертыми объятиями? Где ей теперь искать помощи для своей Венеции и своих друзей?

Таков, значит, кромешный Ад. Во всяком случае, описания профессором Барбриджем страшилищ Ада, кажется, соответствуют истине. А некоторые здешние обитатели, по ее, Мерле, мнению, выглядят и пострашнее.

— Не забивай себе голову ненужными страхами, — сказала Королева Флюирия. — До всей этой нечисти здесь, внизу, нам нет никакого дела. Главное для нас — встреча с Лордом Светом.

«Он, наверное, еще похуже, чем лилимы», — подумала Мерле.

— Вполне возможно.

«Он не захочег нам помочь».

— Он уже предлагал нам свою помощь и теперь не откажет.

Мерле молча покачала головой и вдруг заметила, что Холод недоверчиво смотрит на нее.

Впрочем, и она не упускала его из виду.

— Это чей дворец? — спросила она.

Белые волосы Зимнего Холода снежным вихрем взметывались над его головой.

— Не знаю. Я здесь не бывал.

Каменные головы, спускаясь, направлялись к высокой башне, и Мерле увидела, что она светится, но освещали ее не прожилки раскаленной лавы, погружавшие в багрянец весь Ад. Башня сама источала яркий и в то же время мягкий свет.

— Ты меня не спрашивай, я тоже не знаю, что это за свет, — сказала Королева.

Нахмуренное лицо Холода вдруг прояснилось.

— Возможно, это она.

Глаза Мерле округлились, она обернулась к нему.

— Кто? Летняя Жара?

Он кивнул.

Королева застонала.

Мерле тоже с опаской посматривала на непонятное свечение. И вдруг спросила себя: «Почему Лорд Свет так зовется? Может быть, это не имя его, а он сам по себе такой?»

— Мне очень жаль, но я должна тебя разочаровать, — быстро сказала Королева. — Властелин Ада испокон веков зовется Люцифером. На твоем языке это значит «Светоносный». Имя «Лорд Свет» ему дали люди, причем совсем недавно.

«Светоносный, — соображала Мерле. — Тот, кто носит или несет свет. А может, этот свет и заперт в башне?»

Зимний Холод заметно волновался. Он уже не молчал, задумчиво насупившись, и не приводил Мерле в смущение своими загадочными ответами, а беспокойно ходил взад-вперед вдоль кромки каменной губы, бросая тревожные взгляды вниз, на башню, и покачивая головой, как растерянный юнец. Мерле посмеивалась в кулачок: «А еще говорит, что он не человек».

В ста метрах над огромной башней каменные головы внезапно отклонились в сторону. Вместо того чтобы опуститься на купол, они направились к пристроенному к башне зданию, выглядевшему как нагромождение параллелепипедов и цилиндров. Мерле успела заметить, что все городские строения, даже огромный башенный купол, высечены из скал, а потом, наверное, отшлифованы.

Все, что высилось в городе, не было сложено из отдельных камней, а словно было высечено из цельной каменной глыбы, которую откуда-то приволокли и придали ей округлую форму. Мерле припомнились стеклянные бокалы, которые выдували стеклодувы на острове Мурано. Только вот кто может обладать такой силой, чтобы работать с горной породой, как со стеклянной массой?

Глашатаи скользнули в какое-то широкое отверстие, будто в пасть гигантской рыбы. Эти своеобразные ворота были так велики, что каменные головы проскочили в них, как шарики. Внутри находился просторнейший, казавшийся бесконечным зал, где рядами, как какие-то археологические находки, лежали многочисленные каменные черепа.

Там на одно из свободных мест рухнул первый каменный глашатай, за ним — второй со своими пассажирами. Удар каменной челюсти оземь был так силен, что Мерле и Холод не удержались на ногах, а от грохота на миг заложило уши. Череп слегка подпрыгнул еще раз и затих.

Мерле перевела дух, справилась со страхом и выглянула наружу. Ей так и чудилось, что сейчас из всех углов вылезут лилимы и наперегонки бросятся к ним, как портовые рабочие, которые со всех ног бегут разгружать приставший к берегу корабль. Но вокруг глашатая царила полная тишина. Правда, недолго.

Над Мерле мелькнула большая тень, и Фермитракс, шумно хлопнув могучими крыльями, перенесся из каменного уха на губу. Плавно опустившись и фыркнув, он, согласно своей кошачьей природе, настороженно огляделся и выпустил когти, готовый встретить любую опасность.

Не спуская глаз с Холода, он спросил Мерле:

— Ты в порядке?

— Мы бодры и веселы.

Фермитракс и Холод молча окидывали друг друга быстрыми недоверчивыми взглядами. Мерле даже боялась оказаться между ними: в глазах обоих светилась такая напряженность и взаимная подозрительность, что, казалось, вот-вот воздух пронзит молния.

— Фермитракс, — сказала она примиряюще. — Холод наш друг.

Однако она была не совсем уверена в своих словах и сказала это просто из жалости или не подумав.

— Тебя зовут Холод? — спросил Фермитракс.

Белокожий и беловолосый старик кивнул.

— А ты — Фермитракс?

Он произнес редкостное имя льва без запинки и без колебания, словно знал его очень давно. И действительно, он добавил:

— Я о тебе много слышал.

Обсидиановый лев удивленно взглянул на Мерле, но та замахала руками:

— Нет, нет, не от меня!

— Твоя история стара и всем известна, — сказал Холод льву. — Ее знают все на свете. Почти везде тебя знают.

Фермитракс поднял брови.

— Вот как?

Зимний Холод кивнул.

— Самый могучий из всех каменных львов Венеции. Ты — живая легенда, Фермитракс.

Мерле невольно спросила себя, почему же сама она никогда ничего не слыхала о восстании Фермитракса против венецианцев. И узнала о нем только от Королевы Флюирии.