Ладно, она тоже была когда-то молодой. Она стиснула зубы и набрала номер Говарда.

– Брюс, мы только что узнали о еще одном возможном инциденте с подозреваемым. Это было вчера, в городке Паркер, в двадцати минутах отсюда. Я этим займусь.

– Конечно, Кристина. Я позабочусь о том, который у нас здесь, а ты поезжай в Паркер с шерифом. – Не ожидая ответа, Говард дал отбой.

Прюсик закрыла глаза и заставила себя переключиться на дела более существенные.

Одной из слабостей убийцы является его неспособность сопротивляться неодолимым, по-видимому, импульсам. Если свидетельство этой девушки, Норт, подтвердится, значит, он предпринял еще одну попытку нападения в непосредственной близости от места убийства Джули Хит, тогда как три предыдущих нападения имели более широкий географический разброс.

Возможно, вместо того, чтобы планировать нападение и подстерегать жертву, он просто пользуется представившейся возможностью. Она покачала головой, пытаясь разобраться в возникающих отсюда несоответствиях. В первых случаях преступник, похоже, выбирал жертв в безлюдных местах. Если так, то как объяснить нападение на парковке? И как же случай с Мисси Хупер? Кажется, в его манере действовать достаточно осторожно, чтобы его никто не запомнил. Тем не менее ее он забрал из людного места, что крайне неосторожно. Пятничный эпизод с Сарой Норт – если возвращавшуюся домой юную футболистку напугал тот же человек – был еще более дерзким. Возможно, он начал ошибаться.

– Похоже, вы немного расстроены, – сказал шериф.

– Извините. Думала обо всех этих девушках, Саре Норт и других. – Она выдавила из себя улыбку. – Трудно не думать, когда видишь, что он с ними делает.

Некоторое время оба молчали. Затянувшуюся паузу первым прервал шериф:

– А вот Арлин Гринвальд вы определенно порадовали, согласившись выступить перед ее девочками. Часто выступаете?

– Частенько. Мне нравится разговаривать с детьми. Я рада, когда удается убедить девочек в том, что они могут добиться успеха в профессиях, которые считаются мужскими. – Она покраснела. – Надеюсь, это не прозвучало так, будто я важничаю.

– Вовсе нет. Поэтому Арлин и попросила вас приехать. Вполне логично.

– Когда я выступаю перед взрослыми, приятно получается не всегда.

Она вспомнила свое выступление на открытии музея 1 апреля. Вот уж действительно День дурака. Выставила себя полной идиоткой.

Поля то светлели, то темнели по мере того, как солнце то выглядывало из-за туч, то снова пряталось за ними. Погода стояла переменчивая, и метеопрогнозы обещали повышение температуры и влажности. За окном тянулись бесконечные поля с высокой кукурузой. Глядя в окно, Кристина видела лачуги с металлическими крышами и дома-фургоны, стоящие посреди перекопанных дворов, брошенных пикапов и груд мусора. Казалось, они попали в какую-то страну третьего мира. Промелькнувший небольшой белый указатель с названием городка Утопия послужил кому-то мишенью – пулевые отверстия украсили букву «У».

– Приветливое местечко, – заметила Прюсик без намека на улыбку.

– Здесь это обычное дело. И ничего такого не значит.

– Конечно. В Чикаго тоже так делают. Но там это кое-что значит. – Она уже пожалела, что не пристегнула к щиколотке свой короткоствольный револьвер.

– В сельской местности мужики не такие, – возразил Макфэрон. – Ничего дурного в мыслях не держат. Правда.

Минуту они ехали молча.

– Здесь симпатично, – сказала наконец Прюсик. – Никакой неприязни к этим местам у меня нет. Просто для меня многое… неизвестные величины.

Она вздохнула.

– Что-то не сходится, Джо. Уиверсвилл – это ведь… в сотне миль к югу отсюда? И в трехстах милях от Чикаго, где была первая жертва?

– Примерно так, да.

– Первая жертва, о которой мы знаем, – ее тело зацепилось за лодочный якорь на озере Мичиган, недалеко от Чикаго. Вторая и третья жертвы, а теперь и эта девушка, Норт, – если ее случай подтвердится – показывают, что убийца расширяет сферу действия на юг. Но парень с фермы в Южной Индиане, нападающий на женщину на общественной парковке на виду у свидетелей? – Она покачала головой. – Не зная деталей инцидента, я могу только сказать, что это не укладывается в его обычную схему. И уверенное опознание по полицейскому портрету, составленному со слов проезжавшего на велосипеде мальчика, тоже выглядит сомнительно. В моем понимании, такого не может быть. Никак.

Прюсик задумалась. Может быть, это ее гнев и разочарование? Недовольство Торном, принявшим предварительную версию Брюса Говарда? Или стыд и обида из-за того, что ее вернули на вторые роли, в лабораторию, заниматься техподдержкой?

Некоторое время шериф обдумывал ее доводы.

– Но, согласитесь, Кристина, версия многообещающая. Для начала Клэрмонт мог отправиться на север. Это можно проверить. И совпадение с портретом не просто совпадение. От Паркера до Уиверсвилла не так уж далеко.

– Я лишь пытаюсь сказать, что мой профиль убийцы не совпадает с профилем мужчины, который нападает на взрослых женщин в общественных местах. Пусть вас не сбивает с толку такое развитие событий.

Она посмотрела на Макфэрона, ожидая его реакции, и вдруг осознала, что, вероятно, видит его в последний раз. Если только ситуация не выйдет из-под контроля, ей и Говарду оставаться на месте и вести расследование вдвоем нет никакой необходимости.

– Для меня важно, чтобы вы смотрели на все непредвзято. Я ценю наше с вами сотрудничество. Правда. – Прюсик покраснела от смущения. Она чувствовала себя так, словно раскрыла перед ним душу, хотя и знала, что ничего такого не делала.

– Вообще-то, я с вами согласен, – сказал Макфэрон. – Я тоже не уверен, что дело такое уж ясное. Вот почему мне интересно, какое отношение ко всему этому имеет Клэрмонт и имеет ли вообще.

Ей сразу же полегчало, но ничего другого, кроме как сказать «хорошо», она не придумала.

– Кристина?

– Да?

– Вы ждали какую-то новую информацию о первой жертве?

Кристина откашлялась.

– Похоже, у нее в пищеводе тоже застрял камень. Но не музейный экспонат, как у других, а обычный необработанный камень. Хотя кража в музее случилась раньше.

Он нахмурился.

– Странно.

Она задумчиво кивнула.

– Да, странно.

Несколько минут ехали молча, каждый мысленно складывал детали головоломки. Глядя в окно, Кристина увидела стадо овец, сгрудившихся у края поля, и указала на густые заросли, тянущиеся до вершины холма.

– Та живая изгородь, возле которой пасутся овцы, это что?

– Шиповник. К этим кустам лучше не подходить. Запутаешься – не выберешься. Я знал одного парня. Бедняга слишком близко подъехал к ним на тракторе, так эти треклятые колючки стащили его с сиденья. Трактор уехал. Нашла его жена, и чтобы освободить, понадобилась цепная пила. Порезы на руках были страшнее собачьих укусов. Овца, если забредет, без пастуха погибнет.

В голове у Прюсик что-то щелкнуло.

– А это не то же самое, что мультифлора? Роза многоцветковая?

– Думаю, то же самое. Та еще дрянь. – Он взглянул на нее. – В здешних местах этого добра хватает.

Прюсик пролистала страницы блокнота.

– На прошлой неделе эксперт-ботаник идентифицировал разные семена, найденные на одежде Мисси Хупер. Среди них попались и семена мультифлоры.

– А еще какие? – спросил шериф. – Вы сказали «разные семена».

– Мальва – распространенный сорняк, встречающийся возле амбаров и фермерских домов. Убийца может жить на ферме.

– Верно, – согласился Макфэрон, сбрасывая скорость на подъезде к городу. «Паркер. Население 2037» – гласил облупившийся указатель. – Ну вот и приехали. Что ж, посмотрим, что скажет Сара Норт.

* * *

Под ярким светом прожекторов помощник шерифа ввел в комнату семерых мужчин. Держа на уровне груди карточку с номером, каждый встал на соответствующее место, обозначенное нарисованной на грязном линолеуме цифрой. Семерка выстроилась перед панелью из зеркального стекла; белая стена за спинами мужчин была размечена горизонтальными линиями с обозначением футов и дюймов.

«Я вижу их, но они не видят меня. Я вижу их, но они не видят меня». Джоуи повторял эти слова про себя как мантру, сжимая потные кулаки и не сводя глаз с семерки. Сейчас он находился от них примерно на том же расстоянии, что и месяц назад от незнакомца, мимо которого проехал на велосипеде. По команде полицейского каждый из мужчин делал шаг вперед и отступал, а мальчик, следя за ними, опустился на колени и провел рукой по стеклу. Номер четыре подчинился команде лишь со второго раза и весьма неохотно.

В свете прожектора его глубоко посаженные глаза оказались в тени