церковный колокол. Он поднял голову и посмотрел в зеркало заднего вида. Утренняя воскресная служба наконец-то закончилась, приодевшиеся прихожане выходили из дверей и, переговариваясь, расходились по парковке. Захлопали дверцы, семьи разъезжались по домам, и он отвернулся к окну и лежащему под паром полю. Несколько человек потянулись в город пешком.

Выискивать цель долго не пришлось – держа в руке темно-синие балетки, девушка босиком шла в его сторону, противоположную от города, по песчаной кромке вдоль дороги. Голубые ленты на ее шляпке красиво сочетались с шелковисто-гладким платьем до колен. Черный пояс обтягивал платье, соблазнительно подчеркивая груди.

Он вытер рукавом лоб. Внутри него уже начались невидимые глазу процессы.

Растущее чувство облегчения, подобное тому, что приходит с первым глотком пива после долгого трудного дня, вытесняло презренную томящую боль, терзавшую его еще несколько секунд назад, пока он не увидел ее в струящемся синем платье в зеркале заднего вида.

Она остановилась поговорить с молодой женщиной, держащей за руки двух маленьких светловолосых девочек. На девочках были одинаковые шляпки с одинаковыми желтыми лентами и бантами, завязанными совершенно одинаково.

Девушка с голубыми лентами опустилась на колени и обняла обеих малышек. Даже при закрытом окне он слышал их смех. Нервы натянулись как струны.

Через минуту-другую маленькие девочки и их мать сели в машину, а девушка продолжила свой путь. Сначала он видел ее в зеркале заднего вида, потом она поравнялась с пикапом и прошла мимо. Эта легкая, плавная походка, это покачивание бедрами не могло быть ничем иным, как явно выраженным приглашением. Она не обратила на него внимания и даже не взглянула на его пикап, но он знал – она заметила.

Шелковые ленточки трепетали на ветру. Дразнили и манили. Он медленно включил передачу и покатил по той же укромной, пустынной дороге, которую выбрала она.

До нее было ярдов десять, не больше. Дальше, ярдах в сорока или пятидесяти, дорога резко поворачивала и шла через рощу. Здесь заканчивались последние небольшие городки южной части штата – дальше начинались леса. Он все спланировал и выбрал идеальное место.

Проехав мимо, он на секунду обернулся, чтобы взглянуть на нее еще раз. Она не подняла глаз, как будто не увидела. Перед самым поворотом он остановился под ветвями высокой ели, выключил двигатель и откинулся на спинку. Ветерок принес в кабину сладкий запах мыла, и он едва не сорвался с сиденья. Сдерживаться больше не было сил. Он впился взглядом в зеркало заднего вида, и, словно во исполнение его желаний, девушка появилась в нем. Она тоже посмотрела в зеркало, увидела лицо безумца и бросилась бежать. Погоня началась.

Солнечный свет вдруг хлынул сверху на лес, окрасив влажную кору в винный цвет. Все засияло радужными переливами, будто лощина неким образом зарядилась его инфернальным пламенем.

Он вылез из пикапа, посмотрел в одну, потом в другую сторону и рванул к повороту, за которым только что исчезли голубые ленточки. Увидеть ее снова – и поскорее. Пальцы уже дрожали в предвкушении, сердце трепыхалось в груди. Он прибавил шагу, пробежал по крутому изгибу дороги и остановился. Лес кончился. Небо над ним развернулось вширь, а прямо впереди раскинулись уходящие к горизонту поля, засеянные свежей кукурузой. Он прищурился, отыскав ее взглядом. Девушка была далеко впереди, определенно вне досягаемости, и уже почти у фермерского дома.

Как он мог так просчитаться? Почему не принял во внимание такой вариант? Пошатываясь, в полном замешательстве и расстройстве, он побрел обратно к пикапу мимо темных борозд распаханного поля по обе стороны дороги. Он никак не ожидал столь жестокого облома и совершенно не был к этому готов.

* * *

Лениво пережевывая жвачку, помощник шерифа Ричард Оуэнс из полицейского управления Уиверсвилла наблюдал за человеком, тяжело поднимавшимся по крутому склону оврага. Данный участок был сильно размыт и усеян камнями, вынесенными проходившей под дорогой водопропускной трубой.

– Что он там делает внизу? – спросил его напарник, Джим Боулз, сидевший за рулем патрульной машины и обливавшийся потом под лучами утреннего солнца. – Послушай, давай возьмем его прямо сейчас. Судя по тому, как его мотало на дороге, он наверняка пьян.

Оуэнс перестал жевать и велел Боулзу заткнуться, после чего продолжил наблюдение за странным мужчиной с помощью штатного полицейского бинокля с широкоугольным объективом 10×40. Незнакомец перевернул палкой большой камень и опустился на четвереньки, частично скрывшись из виду.

– Он точно что-то ищет. – Оуэнс повернулся к напарнику. – Проверь-ка, Джим, номерной знак этого пикапа. Посмотрим, с кем мы здесь имеем дело.

Минут через пять Боулз вернулся с информацией, которую получил по рации.

– Зарегистрирован на имя Дэвида Клэрмонта, – сообщил он и, заметив, что напарник продолжает наблюдение, спросил: – Что происходит? Ты что-то видишь?

Оуэнс вышел из машины с правой стороны и, пригнувшись, подал знак Боулзу сделать то же самое. Вместе они осторожно подошли к пикапу.

Клэрмонт добрался до машины через несколько минут – запыхавшийся, в испачканных глиной ботинках. Опершись о кузов, он отряхнул комья грязи и лишь затем увидел полицейских – оба в темных очках «Ray-Ban», они стояли у дверцы с водительской стороны, держа руки на поясных ремнях.

– Привет.

– Дэвид Клэрмонт, верно? – Оуэнс заметил, что штанины джинсов у мужчины забрызганы красновато-коричневой краской. В краске были также рукава рубашки и обе ладони с тыльной стороны.

Щурясь от солнца, Клэрмонт кивнул.

– Занимались живописью? – спросил Боулз.

– Ну, вообще-то, покраской. Красил сарай на соседской ферме.

– Позвольте спросить, что вы там делали, мистер Клэрмонт, – обратился к нему Оуэнс.

– Так, ничего, – ответил Клэрмонт, понурившись.

– Ничего, да? Сорок пять минут – это сущая ерунда. – Оуэнс заметил, что Клэрмонт перебирает что-то в переднем кармане джинсов. – Что у вас там, в кармане?

Клэрмонт вынул руку и раскрыл ладонь.

– Вот, камешки. Подобрал в овраге. – Помимо прочего, он нашел идеальной формы бледно-красную яшму, прекрасно подходящую для резной работы.

Боулз, наклонившись, прошептал что-то на ухо напарнику, после чего достал из кармана и передал ему сложенный листок.

Оуэнс развернул листок, увидел полицейский портрет и взглянул на Клэрмонта. Брови – похожи, глубоко посаженные глаза тоже, рот. Точного сходства помощник шерифа не обнаружил, но оно было.

– Ваши водительские права, пожалуйста, мистер Клэрмонт.

Клэрмонт достал из заднего кармана бумажник, из которого выпорхнул корешок билета. Боулз наклонился, поднял его и прочитал вслух:

– Чикагский музей естественной истории. Вы были там недавно, мистер Клэрмонт?

– Нет.

– Нет? Но здесь проставлена дата – вторник, двадцать первое августа. Две недели назад. По-моему, это недавно. Что вы там делали?

– Музей открыт для публики. В этом нет ничего плохого. – Пряча глаза, Клэрмонт протянул помощнику шерифа водительские права.

Полицейский повертел в руке карточку-удостоверение и вернул ее владельцу.

– Мистер Клэрмонт, я попрошу вас, если не возражаете, проследовать за нами в участок, где вы ответите на несколько вопросов.

Сказано это было отнюдь не с вопросительной интонацией.

– Вообще-то возражаю. Я что, арестован? Я не сделал ничего плохого.

– Я и не говорю, сэр, что вы сделали что-то плохое. Вам просто зададут несколько обычных вопросов. Мы будем признательны, если вы сделаете это добровольно.

Клэрмонт нахмурился, затем кивнул.

– Ладно, я поеду за вами. – Он посмотрел на свой пикап.

Оуэнс окинул его оценивающим взглядом. Клэрмонт вел себя спокойно, и полицейский посчитал, что сбегать он, пожалуй, не станет.

– Хорошо.

Клэрмонт сунул в карман удостоверение и забрался в кабину.

Патрульная машина ехала впереди. Помощник шерифа Оуэнс попросил диспетчера связаться с отделом тяжких преступлений полиции штата и сообщить, что они доставляют для допроса возможного подозреваемого по делу об убийстве Джули Хит.

– Я только хочу сказать, – заметил Боулз, – что нам следовало взять его с собой – хотя бы за вождение под воздействием. Не говоря уже о том, что он может быть чертовым убийцей.

Оуэнс оглянулся через плечо и убедился, что пикап Клэрмонта следует за ними.

– Во-первых, он не пьян. От него не пахло алкоголем. И потом – куда ему деваться? Если мы точно взяли убийцу, бежать