надел маску из перьев, которая лежала под рубашкой. Бесплатный билет в Музей естественной истории – мать сделала ему подарок незадолго до своей смерти – изменил все и навсегда. Придал новый смысл увлечению внутренностями живых существ. На втором этаже огромного, с комфортной прохладой здания в затемненном проходе висело, предваряя вход в выставочный зал «Океания», снабженное балансиром каноэ. В большой витрине, украшенной узором, стилизованным под листья джунглей, поблескивали в свете прожекторов резные каменные статуэтки. Отблески света на одном из камней создавали великолепный эффект – амулет окружало мерцающее зеленоватое сияние, как будто драгоценная реликвия сама являлась источником излучения. Под экспонатами, напоминающими драгоценные камни, шла такая надпись: «Съев внутренности убитого, представитель свирепого горного клана Новой Гвинеи вкладывал каменный амулет в тело жертвы».

От этих слов на затылке зашевелились волосы. Неважно, с какой стати мать вздумала кормить сына гравием. Те шершавые камешки с заднего двора, которые она заставляла глотать и которые царапали горло, наконец-то обрели смысл здесь, перед витриной с музейными экспонатами: оказывается, камни надлежало вкладывать в тела убитых людей. Помещенная рядом с витриной сопроводительная статья изобиловала антропологическими наблюдениями и теориями, объясняющими верования и ритуальную символику. Никакого вдохновения он в ней не нашел. Какой бы смысл ни вкладывали в это действо папуасы-горцы, для него значение имели только первые прочитанные слова. Только в них таилась настоящая магия – вся коллекция каменных амулетов пересекла Тихий океан именно для того, чтобы ее увидел он. Людоеды в перьевых масках из дождевых лесов Новой Гвинеи дали ему все необходимые инструкции. Его предназначение – вернуть камни туда, где им и положено быть.

Накануне, когда он расплачивался на заправочной станции за бензин, его внимание привлек телевизионный репортаж. Пока репортер описывал место, где нашли тело девушки из парка развлечений, на экране промелькнуло симпатичное лицо женщины-агента. Той самой, которая так неловко выступила на открытии музейной выставки и, произнеся вступительные слова, необъяснимо замолчала и спешно покинула церемонию. Он знал почему. Нечто подобное случилось и с ним, когда он впервые увидел камень. Сила амулета лишила его дара речи. При мысли о том, что их объединяет общий секрет, в груди у него потеплело.

В новостном репортаже женщина-агент рассказала об обнаружении тела Джули Хит, точно так же погребенного на дне оврага. Надо признать, она была хороша: говорила, что он – одиночка, ездит на старом пикапе, выполняет случайные работы и, возможно, даже живет в своем транспортном средстве. Шибко умная, вот только о камнях-амулетах, украденных им из музея, так ничего и не сказала. Наверное, потому, что и сама еще не разобралась, что к чему. И ни слова о девчонке-автостопщице со стоянки грузовиков прошлой весной. Тот случай оставил самое приятное воспоминание. Глядя в пустоту через прорези маски, он мысленно прокрутил встречу с ней. Она вышла из фуры у большого заправочного терминала на берегу озера и, помахав на прощание водителю, забросила через плечо сумку и неторопливо направилась к дюнам. Удаляющаяся фигура в обрамлении полыхающего закатного неба. Прямо-таки музейный экспонат. Он усмехнулся про себя. Как же ошибалась мама, говоря, что ни одна девушка не примет его, если он мочится в постель. Какой прекрасный был вечер!

Он снял с книжной полки маленький семейный портрет размером пять на семь дюймов в дешевой латунной рамке. Его тогда еще молодая мать сидела, прислонившись к перилам, рядом с подругой. На коленях у каждой ребенок. Водя пальцем по стеклу между двумя младенцами, он думал о том, как сложилось бы все, будь у него брат, кто-то, кто мог бы заступиться за него или, если нужно, взять на себя его вину. Кто-то похожий на него. Ценящий то же, что и он. Понимающий все без объяснений.

Он поставил портрет обратно на полку и, сморенный усталостью и разлившимся по телу покоем, откинулся на спинку кровати и глубоко вдохнул. С сырым, несвежим воздухом пришло ощущение привычного уюта. Он закрыл глаза, зная, что уснет легко и быстро. Как всегда, когда он бывал счастлив.

* * *

Через три часа после прошедшей в полицейском участке процедуры опознания Джаспер сел в свой пикап и снова направился на юг. Прослушав по радио специальный выпуск и узнав об аресте Дэвида Клэрмонта, он съехал на обочину и громко рассмеялся, колотя ладонями по рулю. Как невероятно идеально все сложилось. Невиновный болван арестован за то, что сделал он, Джаспер. Может быть, та агентша не такая уж и умная.

Хорошо бы найти местечко, откуда можно понаблюдать за дальнейшим развитием событий – магазин или какое-то другое заведение, где на заднем плане всегда бормочет телевизор. Он развернулся и уже через пять минут подъехал к магазину. Продавец, как и ожидалось, пялился в телевизор. Долго ждать не пришлось – его история вышла в эфир с выпуском новостей.

И тут в животе вдруг закрутило. Злость закипала, грозя вырваться наружу, и ему ничего не оставалось, как поспешно, не привлекая к себе внимания, выйти на улицу. Продавец даже не посмотрел в его сторону.

Сходство с человеком в телевизоре потрясло его до глубины души. Ни бейсболка, ни темные очки, которые он надел, никак не повлияли на то, что впервые за всю свою взрослую жизнь он почувствовал себя уязвимым. Нигде не проколовшись, не допустив ни одной ошибки, он оказался в опасной ситуации, грозившей разоблачением. И это бесило и выводило его из себя. Телевизионная камера показала крупным планом лицо того, кто принял на себя удар. А потом его накрыл шок. Этот Дэвид Клэрмонт может каким-то образом выдать его, навести на него, если он раньше не возьмет дело в свои руки.

* * *

Прюсик умирала с голоду. Макфэрон надеялся, что в «Уиверсвиллском очаге» им хотя бы не будут надоедать назойливые репортеры, бесцеремонно сующие тебе в лицо микрофоны. Расчет оправдался. Шериф выбрал угловую кабинку, и они заказали по бокалу кьянти и фирменное спагетти. Направляясь к столику, Кристина заметила грузного мужчину средних лет в очках в стальной оправе, который беззастенчиво пялился на ее грудь. Когда она проходила мимо, он подмигнул.

– Мужчины всегда в первую очередь рассматривают женщину в сексуальном плане? – спросила она и тут же пожалела об этом.

– Наверное. – Макфэрон густо покраснел. – Я в том смысле, что если тебя влечет к кому-то, то да, это влечение может быть физическим, по крайней мере поначалу. А иначе с чего бы двигаться дальше?

Прюсик раздраженно фыркнула.

– Вы когда-нибудь задумывались о том, что люди могут познакомиться, когда работают вместе? Без малейшего намерения завести интрижку?

– Вы спросили меня, что мужчина видит в первую очередь, – поправил он, – а не о совместной работе и постепенном возникновении чувств. Такое случается постоянно. Некоторые мои друзья поженились после того, как познакомились на работе и проработали вместе пару лет. Это может прозвучать грубо, но смотреть на красивую фигуру приятно, и мне не стыдно это говорить.

Макфэрон отпил вина, и его глаза на мгновение встретились с ее глазами.

– Тогда почему вы покраснели?

– Пожалуй, вы вроде как застали меня врасплох, – признался Макфэрон. – Моя мама всегда говорила, что я легко краснею. Думаю, она была права. – Он посмотрел ей в глаза и улыбнулся.

– Должно быть, вам есть что скрывать, а? – Прюсик сделала глоток кьянти.

– Должно быть.

Они вместе потянулись за чесночным хлебом, и его рука коснулась ее руки.

Волна тепла разлилась по телу, и Кристина смущенно отвела взгляд.

– По правде говоря, – сказал он, – я так занят проблемами других людей, что думать о своих не остается времени. Если уж начистоту, это дело сильно меня напрягло. Все хотят знать, вышли ли мы на след убийцы.

– Неужели? – хмыкнула Кристина и отпила еще вина. – Что ж, скажу так: вы даже не представляете, как я довольна ходом расследования. – Пауза затянулась на несколько неловких мгновений. – Давайте закроем эту тему, ладно? – предложила она, смягчив тон и положив подбородок на сложенные руки.

– С удовольствием.

Они помолчали, пока официантка подкладывала хлеб в корзиночку. Кристина наклонилась вперед.

– Расскажу вам кое-что, о чем знают немногие.