набор для завтрака. Только сгущёнки не хватает, — говорю и тут же жалею, потому что Марк сначала теряется, а потом, кажется, собирается идти в магазин. — Постой. У меня есть. Это было такое нелепое приглашение. Позавтракаешь со мной?

Невыносимо захотелось перед погружением в бездну провести обычное, спокойное утро. Без потрясений и внезапных гостей. Чтобы из неожиданных поворотов сюжета остался только вернувшийся ночной дождь. В комнате снова станет темно, и вместо холодных ламп зажгутся свечи. Да, в шесть утра, кому какое дело, если хочется уюта и тепла? Тяжёлый запах серы от спичек растворится в воздухе, оставляя сладковатый шлейф, а по стенам запляшут живые тени.

Марку я поручила самую нелюбимую часть приготовления — протереть творог. Мне осталось самое простое — смешать все ингредиенты и пожарить сырники, пока он заваривал чай.

Звон посуды, тихий смех, беседа ни о чём — и километры одиночества и боли остаются позади. Хотя бы ненадолго. Даже не заметила, как мы начали говорить о первой любви.

— Это было на первом курсе универа. Я долго не осознавал, что мы можем быть парой, начать встречаться. Дружили. На одну из вечеринок пришли в разных компаниях, встретились в баре и заболтались, затанцевались. Денег было немного, и мы заказывали две водки и один сок на двоих, — разливая чай по кружкам, рассказывал Марк.

За окном ливень совсем разошёлся, бросая крупные капли в стекло. Ветки груши стучали в окно, напрашиваясь в укрытие. Но здесь было место только для двоих.

— Утро наступило слишком быстро, расставаться уже не хотелось. Мы поехали к кому-то в квартиру. Кроме нас двоих, была ещё одна пара, и чёрт его знает почему, но по комнатам решили разойтись по принципу: мальчики налево, девочки направо. А меня, как понимаешь, это не устраивало, — он хрипло смеётся и заглядывает мне в глаза, будто проверяя, внимательно ли я слушаю. — С тем парнем мы были не знакомы, договориться не получилось, нужно было его как-то отвадить, и я не нашёл ничего остроумнее, чем спросить у него, как мы собираемся спать вместе, если я в стрингах.

— Что, прости? — выдавливаю из себя, после того как откашливаюсь, подавившись чаем.

48. Стриптизёры и другие неловкости

Я мастер попадать в неловкие ситуации. Гордо вышагивая на каблуках, обязательно некрасиво споткнусь так, чтобы все видели. Выбегая вынести мусор в домашней футболке на пять размеров больше и волосами, намазанными кокосовым маслом, что выглядит, будто ты три недели не мыл голову, обязательно встречусь с кем-то важным, нужным или просто с главным сплетником.

И, казалось бы, можно было уже набраться опыта, чтобы выпутываться, но нет. Но что ответить на подобные признания? Сижу, делаю вид, что безнадёжно подавилась и пытаюсь придумать, что сказать. Ничего внятного, естественно, не выходит.

— А это… В смысле как у стриптизёров? Стринги? Ну там красные или золотые?.. С блёсточками? — кажется, у меня краснеют даже волосы, большей глупости произнести было просто невозможно.

Марк смотрит на меня серьёзно и почти строго, но всё равно через несколько секунд срывается на хохот.

— Понятия не имею, как там у стриптизёров, — давится словами, но продолжает рассказ: — Я просто выпалил первое, что пришло в голову. И достиг своей цели. Тому парню так сильно не понравилась перспектива, что он наотрез отказался находиться со мной в одной комнате. А ты что подумала? — накрывает мою ладонь, лежащую на столе и заглядывает в глаза.

Секунда, другая. Его деланная серьёзность исчезает, и мы смеёмся вместе. Звонко, легко, светло, воодушевлённо, жизнерадостно. Я не спешу убирать его руку, а он аккуратно, боясь спугнуть, поглаживает тыльную сторону ладони чуть шершавыми от мозолей пальцами. Что-то приятное снова ворочается в душе от его прикосновений. Но мне нельзя в него влюбляться. Сейчас самое неподходящее время.

Когда смех утихает, я решаю продолжить разговор, с сожалением освобождая руку, тянусь к кружке.

— Ну а с девушкой выгорело?

— Не совсем. Она была моей первой, меня так трясло от волнения, что пришлось сказать, что замёрз. Мы лежали под одеялом и соприкасались только пятками. Это было очень романтично, но хотелось другого. Я долго решался её обнять. Исключительно, чтобы согреться, — и снова его тёплый смех наполняет кухню.

— И как? Согрелись? — не без зависти спрашиваю я.

Тарелки и кружки пустеют. У нас заканчивается разрешение на этот кусочек спокойствия. Заканчивается и дождь, подгоняя время, которое несётся скорее, собирая потерянные секунды.

— Согрелись, но немного позже. Да так, что поженились, как только исполнилось восемнадцать. Влипли в друг друга и никого больше не замечали, — говорит с невыносимой тоской и болью в глазах.

— Ты женат? — с дрожью в голосе задаю вопрос, потому что ответ может меня убить. Не может же он бегать ко мне, зная, что его где-то ждёт любимый человек.

Каждый раз, когда происходят значимые события в жизни, время начинает чудить на полную катушку.

Моменты, которые хочется запомнить, пролетают одним сладким мгновением, и ты только успеваешь ловить за хвост приятные впечатления и пытаться спрятать их в коробочку про запас. Чтобы в самые тёмные времена можно было окунуться в тёплое лето или родные объятия. Вернуться на танцпол шумной вечеринки или задуть свечи на торте, пока их всего десять. Уткнуться носом в шерсть любимой собаки или плечо близкого друга, пока он рядом, а не за тысячи километров.

Когда всё идёт не по плану, хочется скорее подгонять стрелки часов, но они сопротивляются изо всех сил, замедляя свой бег. Так и сейчас, два удара сердца и один вдох занимают целую жизнь. И мириады мыслей проносятся мимо.

Пока разговаривали, мы очень близко склонились друг к другу. Я резко отшатываюсь от Марка подальше и рассматриваю его со стороны. Что может в нём выдать женатого мужчину? Кольца нет, но когда это было признаком? А вот слишком хорошо выглаженная футболка и чистые кроссовки вполне. С другой стороны, он столько раз справлялся сам с готовкой и уборкой на моей кухне, что вполне может быть представителем того редкого вида мужчин с прямыми руками.

Костя привил мне острую ненависть к глажке. Могу вымыть окна, посуду или полы. Дважды. Только бы не становиться к пыхтящему паром станку. Каждый день мне приходилось выглаживать идеальные воротнички и стрелки. Так и выработалась стойкая аллергия на утюг.

На футболке Марка ни единой складочки. Могла ли