с крысиными хвостиками аккуратно заплетенных косичек, они старательно тянут вверх руки.

Возможно и на условиях почасовой оплаты, прочитал он дальше.

— Ты что, хочешь, чтоб он совсем загнулся? — Это уже Клэс. — Ведь ежу понятно, что он болен.

— Просто трогательно, как вы друг о друге заботитесь, — усмехнулся он. — А я, знаешь ли, уверен, что у него все пройдет.

Голова Тони как-то странно свесилась, точно сломанный цветок, лицо приобрело пугающе серый оттенок. Он внимательно посмотрел на подростка и поднялся со стула. Нет, не может быть, чтобы парень действительно заболел, не может все так плохо обернуться. Он отпустил край стола, сделал несколько медленных шагов к бессильно склонившемуся Тони, и в этот момент голова подростка качнулась вперед, его сильно вырвало прямо на стол, и он начал валиться со стула. Он вовремя успел подхватить Тони, чтобы тот не ударился об острый угол стола и не расшибся, упав на пол.

В невыносимо звенящей тишине послышались рыдания Тони. Ребята молча повскакали со своих мест и, окружив его и Тони, внимательно наблюдали за обоими.

«Что, добился своего? — читал он в их немых, ненавидищих взглядах. — Ну и выступил ты, черт бы тебя побрал!»

— Позовите кого-нибудь из учителей, — попросил он и носовым платком стер следы рвоты с губ Тони. Внутри у него все оцепенело.

Клэс вышел из комнаты. Он отметил это и несколько бесконечно долгих минут ждал, сидя на корточках возле Тони. Потом Клэс вернулся вместе с Йоханом. Он не знал, все ли Клэс рассказал Йохану, но, наверное, что-то рассказал, потому что Йохан выругался:

— Черт возьми! Что за свинство ты здесь устроил? Ты что, совсем уж соображать перестал?

Йохан взял инициативу на себя и присел возле Тони с другой стороны.

— Где у тебя болит, Тони?

— Вот здесь, в животе и в боку.

Йохан положил руку на живот подростка, тот застонал от боли.

— У тебя аппендицит?

— Да, наверно.

Йохан улыбнулся и погладил его по щеке:

— Не волнуйся, скоро все пройдет. Сейчас мы отправим тебя в больницу. Ты как на это смотришь?

— Придется. Что поделаешь.

— Вот и хорошо. Клэс, давай быстро в кабинет, вызови «скорую». Наберешь три нуля. Ты, Микаэль, пойди разыщи Макса. А вы, — обратился он к остальным, — принесите немного песку или земли, надо здесь убрать. Да, и окна откройте. Ну, живо!

Они наперегонки бросились исполнять указания, обрадованные возможностью хоть чем-то заняться, а он, точно забытая вещь, остался на месте, все в той же позе, чувствуя, как начинают затекать ноги, ощущая немую пустоту внутри, и просто наблюдал за происходящим. Он видел, как ребята возились у окон, пытаясь открыть рамы, которые обычно были заперты, как Бондо притащил ведро и начал пригоршнями сыпать песок по столу и по полу, так умело и аккуратно, будто был создан для этой работы. Увидел, как Йохан подложил руку под затылок Тони, чтобы успеть поддержать голову подростка, так как у того снова начались позывы рвоты. Все происходящее он воспринимал как какой-то кошмар или фильм, действие которого развивается не так, как надо, но нет возможности перекрутить пленку назад и, выбрав подходящий момент, направить его по другому руслу. Тот момент, когда Тони, отодвинув учебники, сказал, что неважно себя чувствует, а внимательный и добросовестный учитель сразу же поднялся с места и подошел к нему, понимая всю серьезность положения.

Клэс принес стакан воды, но ничего не упускавший из виду Йохан покачал головой.

— В сожалению, Клэс, ему сейчас нельзя.

«Просто трогательно, как вы друг о друге заботитесь», — услышал он свои слова. Насмешливые, язвительные. Трогательно!

Дверь в класс была открыта, и в комнату то и дело входили другие учителя, останавливались рядом с Тони, говорили ободряющие слова или просто улыбались подростку. Он знал, что мешает им, но был не в состоянии двинуться с места.

Пришел Макс. И Сусанка пришла.

— Разве ты не говорил, что тебе плохо? — осведомился Макс, и Бондо ответил за всех:

— Да, конечно же, говорил, несколько раз, мы все говорили, но Аннерс не поверил. О таких вещах пишут в «Экстра Бладет».

— Ну ладно, ладно, — сказал Макс, наклонился и пощупал лоб Тони.

— Ему действительно плохо, — сказал он Йохану, тот тряхнул головой и посмотрел на Сусанну, словно включил и ее в круг тех избранных, которые понимают, что Тони действительно плохо.

Будто он был в этом виноват!

И вновь это странное ощущение немой пустоты внутри. Точно все звуки и слова, прежде чем достигнуть его сознания, просачиваются сквозь какую-то шерстяную ткань.

Наконец со стороны дороги послышалось отдаленное завывание сирены.

— Пойду покажу им дорогу, — сказал Клэс, имея в виду врачей.

Да, все они отлично знают, что им следует делать, и поступают как надо!

Увидев возле себя ноги в черных ботинках, он поднялся и стал наблюдать, как санитары быстро и умело уложили Тони на носилки, укрыли его одеялом и унесли. Вслед за остальными он вышел из класса и направился во двор. Носилки поставили на землю, и Макс стоял рядом с ними, пока Сусанна бегала за документами Тони.

— Ты ка́к хочешь, кому с тобой поехать? — спросил Макс.

Сумасшедшая, нелепая мысль, что Тони назовет его имя, промелькнула в голове.

— Пусть Клэс поедет, — сказал Тони, и Макс махнул рукой.

— Порядок! Давай скорей!

Клэс забрался в машину с таким видом, будто всю жизнь только и делал, что сопровождал товарищей в больницу. Носилки осторожно втащили в машину, дверца захлопнулась. Из-под задних колес брызнули мелкие камешки, и тяжелый автомобиль сорвался с места.

Он обернулся к Максу. Хотел объяснить, но понял, что это бесполезно: ни Максу, ни кому другому он не сумел бы объяснить, что же произошло.

Макс покачал головой.

— По правде говоря, Аннерс...

— — —

Да, разве тут уснешь?

Закрыв глаза, он сразу увидел их всех, одного за другим: Клэса, и Тони, и Бондо. Макса и Йохана. А когда резко повернулся на другой бок и снова плотно сомкнул глаза, они