своего мужа в шоу, где он трогательно рассказывал об общении с умершей матерью.

Не выдержав, она завела с ним об этом разговор во время ужина.

– Я не совсем понимаю, зачем ты рассказываешь прилюдно такие интимные подробности? Ведь это очень личное, тайное, духовное…

Альберт неожиданно пришел в ярость и, швырнув вилку, зарычал.

– Любишь ты испортить настроение! А почему я должен это скрывать?! Что в этом дурного?! Я человек публичный, и многим интересно знать про меня, про мой внутренний мир!

Наденька струсила и ретировалась.

– Ты меня не понял, я имела в виду другое…

Но было поздно, Альберт ушел в свой кабинет и закрылся.

Убрав со стола, Наденька отправилась в спальню. Слабо освещенные лестница и коридор своей мрачностью вдруг навели на нее жуткую тоску и в памяти всплыли слова Беллы Борисовны, которые она время от времени повторяла, что в доме живет зло. И тут же в ее головке родилась идея, о которой она решила рассказать Альберту.

Глава 40. Сушкина вырвалась на волю

Никогда Мария Сушкина не думала, что попадет в такую скверную историю. Перспектива проработать в этом доме взаперти и бесплатно около двух лет угнетала ее. Наблюдая за супругами, Мария начала подозревать, что они нарочно придумали историю с деньгами. Наверняка мошенники. Только все равно она не понимала, зачем им нужна.

И только сегодня наступила ясность.

Утром за завтраком, когда она наливала им в чашки дешевый, растворимый кофе, хозяин коварно пропел.

– Ты не хочешь, чтобы мы простили тебе долг, и дали свободу?

Несчастная пленница от неожиданности даже кипяток себе на руки пролила. Швырнув чайник на место, она залепетала.

– Конечно, хочу.

– Ты с кипятком—то поосторожнее, – прикрикнул он, – а то останешься здесь насовсем, во дворе тебя и зароем.

– Я нечаянно, – жалобно проблеяла она.

– Ладно, садись, поговорим, – сменил он гнев на милость.

Мария осторожно присела на краешек стула и с готовностью уставилась на него.

– Слушаю…

– Для начала расскажи, что тебе известно о семье Барятьевых?

– Барятьевых?! – удивилась Сушкина. – А что о них рассказывать?

– Только вот не это, что Барятьев тебя любил и ребенка от тебя хотел? Мне эту туфту не гони. Правду давай.

Мария растерянно захлопала глазами.

– И что тогда рассказывать?

– Расскажи, как попала туда? А лучше расскажи сразу про клад.

– Про клад, – испугалась Мария. – Да я про него ничего не знаю.

Хозяева переглянулись.

– Тогда останешься здесь, – ехидно бросил хозяин.

Сушкиной вдруг стало страшно. Во рту пересохло, и она осипшим голосом выдавила.

– Могу только рассказать, что от Надьки слыхала, только я не верю, что там есть клад.

– Не твое дело верить или не верить, расскажи, что слышала? – потребовал хозяин.

Боязливо заморгав, она рассказала, что Надежда хвасталась своей подруге, что в доме есть ценный клад, какие—то бумаги аж от Ивана Грозного и драгоценности, только где все это спрятано, она не знала.

Хозяин задумался, а его супруга лихорадочно воскликнула.

– Я же тебе говорила!

– Погоди не мешай, дай поговорить. – Он вдруг ядовито усмехнулся. – А не хочешь ли ты красавица устроиться на работу в тот дом к новым хозяевам?

Сушкина округлила глаза от ужаса.

– Кто меня туда возьмет? Да там, наверное, никто и не живет.

– Живут, – нахмурился он. – Надо только подумать, как тебя туда пристроить. У самой мысли есть на этот счет?

С перепуга Мария даже не поняла, что он обращается к ней и тупо глядела на него.

Георгий раздраженно повторил вопрос.

Мария вздрогнула и отрицательно закрутила головой.

– Нет, у меня никаких мыслей нет.

– Оно и видно, – мрачно пробурчал хозяин. – Дура – дурой. Боюсь, ничего у нее не получится.

Виолетта угрожающе прошипела.

– Не справится – один выход, во дворе закопаем.

Сушкина дернулась всем телом и заверещала.

– Почему не получится, получится. – Зря вы так про меня думаете, я ловкая.

Супруги насмешливо переглянулись.

– Ну что, выпустим её? – хохотнул Георгий.

– Выпустим, только она пусть весь дом отдраит, все перестирает, перегладит, а тогда пусть катится на все четыре стороны.

– Как это катится? – сделал страшные глаза хозяин. – Помни зараза, не дай бог захочешь соскочить, под землей найду.

Дрожа всем телом, Сушкина торопливо забормотала.

– Я все сделаю, как скажете. Честное слово, пречестное. Отпустите, я…

– Тогда не теряй времени, иди делом занимайся, – прикрикнул Георгий. – Как все сделаешь, отпущу.

Не чувствуя под собою ног от радости, Мария понеслась за ведром с тряпкой.

Пока Георгий с Виолеттой, понизив голоса, обсуждали свои тайные планы, Мария как заведенная чистила, драила, мыла, а потом принялась за стирку.

К вечеру она свалилась как подкошенная и уснула словно убитая.

Утром проснулась рано и принялась гладить непросохшее белье.

Когда Георгий продрал глаза со сна и вышел в коридор, его изумлению не было предела. На стульчике чинно сидела одетая с собранной сумкой Мария Сушкина и ждала хозяев.

– Ты что обалдела, в такую рань собралась? – буркнул Георгий.

– Я уже всё сделала, – кротко улыбнулась она.

Георгий почесал бок.

– Все равно тебе придется обождать. Сначала Виолетта у тебя работу примет, а потом я тебя в город отвезу, а то отсюда ты сама не выберешься. А сейчас пойдем на кухню, расписку напишешь, что триста тысяч мне должна.

– Зачем? – взвизгнула Мария. – Мы же договорились.

– Затем, чтобы ты фортеля не выкидывала, думаешь, я мальчик. Украла триста тысяч…

– Но вы можете проверить мои вещи, – жалобно заблеяла она.

Он сердито завращал глазами. – Хватит кобениться, иди, давай пиши. – Георгий принес из своей комнаты писчую бумагу и ручку. Усадил ее за стол и подвинул к ней листок. – Пиши.

Под его диктовку, Мария кое—как накарябала расписку. Он прочел, осклабился и унес расписку в свою комнату.

Мрачная как осенняя, свинцовая туча, Мария пробурчала.

– Я все сделала, когда поедем?

– Дай позавтракать, – огрызнулся он.

В дверях бесшумно появилась заспанная, взлохмаченная Виолетта.

– Вы чего тут орете, спать не даете?

– Вот, полюбуйся, девушка утверждает, что все сделала, прими у нее работу.

– Ты сумку у нее проверь, наверняка там мои деньги, – зевнула Виолетта.

– Проверю, а вы пока сходите вместе и посмотрите, что и как она сделала, а то ей на слово верить нельзя.

Сушкина молча проглотила обиду и поплелась за Виолеттой. Виолетта долго рассматривала подоконники, пол, окна. Придиралась, но Сушкина постаралась на славу и как Виолетта яд не источала, найти огрехов не смогла.

Они спустились вниз. Георгий уже был одет и ждал Марию.

Подхватив вещи Сушкиной, он хмуро процедил.

– Поехали.

Мария опрометью кинулась за ним. Резкий, визгливый голос Виолетты