- И ты согласилась. - поддержала беседу я.

- Согласилась. Только вот... счастье оказалось недолгим. Избранник мой, как бы это выразиться... не выдержал сложностей беглой жизни. И в очередной раз сбежал. Теперь уже от меня. Прихватив, к тому же, те крохи денег, которые у нас оставались от продажи фамильной броши. Я её из дома спёрла, когда побег замышляла. Дура.

- Ничего себе!

- Да, Лира, такая вот пошлость.

- И как же ты выжила?

- Да как... Поша петь в кабак - больше-то ничего не умела. А путь домой, после всего того, что наворотила - заказан, сама понимаешь. - Бри снова болезненно поморщилась, - Как я ненавидела эти пьяные сальные рожи, толкающие в себя еду и тыкающие в мою сторону испачканные пальцы... А куда деваться - стояла и пела - отрабатывала кусок хлеба. На четвёртую ночь хозяин заведения (и поверь, оно в благополучности си-и-ильно отличалось от "Старой башни" Шаро) решил, что я должна... Ну, в общем, что моё проживание стоит ещё кое-каких услуг.

Сердце сжалось от поганой догадки.

- Ну да. Так вот, нажрался и вломился ко мне в каморку под самым чердаком. Хорошо, я ещё переодеться не успела. Огрела скотину стулом и в чём была сиганула в окно. Благо прям под ним имелся широкий козырёк, что над крыльцом. Оттуда уже на землю. Как ноги не переломала - не знаю. Повезло, что лето стояло. Пол ночи брела, под забором каким-то чуток поспала и с оказией отправилась в другую деревню. Спасибо, нашлись добрые люди - дед с бабкой на телеге как раз мимо проезжали - пожалели, солёной горбушкой накормили, да подвезли.

У меня в голове вихрились думы о том, что её рассказ - это вполне вероятная красочная иллюстрация нашей с Авророй жизни, не повстречайся на пути Барагунд.

- Так вот. Во втором заведении повторилось практически то же самое. С тем лишь отличием, что за то, чтобы задрать мой подол, передрались пара посетителей кабака. Ой, там потом такая заваруха началась - страсть. Большая общая свалка. И вот посреди всего бардака с визгом и битьём посуды, кто-то хватает меня на руки и тащит за дверь - на улицу. - глаза Бри впервые за всё повествование просветлели, - Барагунд тогда просто закинул меня на плечо и утащил в повозку. Чуть сердце собственное не выплюнула. Как я орала и брыкалась - не высказать. Ему даже пришлось пару раз хлопнуть меня по лицу, чтобы в себя пришла и глаза ему не выцарапала.

- Представляю, как ты испугалась.

- Испугалась? Да уже и с жизнью проститься успела. А он зажал мои запястья в своих лапищах, посмотрел прямо в душу и говорит, мол, поехали отсюда - не обижу.

- Поверила?

- Ну как сказать. Каким-то десятым чувством поняла, что и в самом деле не обидит. Да и выбора особого не было - стоило убираться оттуда подальше. Так и началась моя театральная жизнь. Тогда совсем состав другой был. Ну да Барагунд тебе уже рассказывал.

- Рассказывал. - согласилась я, помолчала и всё-таки не утерпела, - Бри, а можно ещё вопрос, раз уж разговор у нас с тобой такой откровенный сложился.

- Дававй, спрашивай - всё равно ведь не отстанешь. - улыбнулась та.

- Почему вы... не вместе? Ну ведь оба друг друга, как сказать-то... заметно, в общем, что симпатичны... Да нет же! - я решилась рубить до конца, - Это любовь, Бри, самая настоящая. Тихая, без лишних слов, проверенная и крепкая, как... не знаю, что тут у вас самое крепкое. - буркнула в сторону.

- Думаешь?

- Уверенна.

Представляю, как сейчас смотрелась в её глазах - сопливая девчонка с пылающим взором, рассуждающая о любви. Но я-то не была такой же юной, как это тело. И убейте меня снова, если не права в своих выводах.

Бриенна расхохоталась, то ли подтверждая мои мысли, то ли пряча собственное смущение, но ответила:

- Не знаю... Несколько лет после того подлого предательства, а потом и кабацких событий я даже думать не могла о том, чтобы допустить к своему сердцу мужчину. Любого. А Барагунд - да, проявлял мягкие знаки внимания, но никогда не настаивал - держал данное слово.

- То есть, так и вышло, что сперва ты не подпускала его близко, опасаясь нового предательства, а теперь он боится сделать шаг, думая, что ты по-прежнему никого не желаешь любить. Верно?

Бриенна смотрела на меня так, будто я ей сейчас теорему Ферма доказала, прям с места не сходя.

- Ка-ра-ул. - я только руками развела, - И эти люди называют себя взрослыми.

Утром при сборах не обнаружила в наших рядах Кима. На мой вопрос, куда подевали мальчишку, старший ответил, что отправил его вперёд - предупредить о нашем приезде. Чтобы ждали.

- В смысле отправил? Пешком что ли? Одного? - пересчитав коней и не обнаружив недостачи, выпучила глаза я.

Остальные только расхохотались.

- Ты не знаешь, на что способен этот ребёнок. Сейчас уже наверняка напросился в какую-нибудь попутную телегу и едет себе спокойно под приглядом сердобольных людей.

- Ну вы даёте. - проворчала в ответ и полезла на сиденье рядом с Барагундом.

К вожаку я присоседилась с конкретной целью. Надо было как-то намекнуть мужику, что зря он время теряет. Что, если сделает шаг вперёд, навстречу Бриенне - не будет ему никакого отказа.

Всю дорогу пыталась придумать, на какой кривой козе к нему подъехать с этим вопросом, но ничего путнего в голову не шло. Вот уже и столичные стены впереди показались, Барагунд что-то успокаивающе толковал, раздавая последние инструкции. Вот и к воротам подъехали... И я решилась.

- Старший, не знаю, что будет дальше, но чую, что кое-что должна сказать тебе прямо сейчас. - отбросив дипломатические потуги сочинить корректный повод для подобных заявлений, перебила его на полу фразе.

Тот от неожиданности аж поперхнулся собственными словами.

- Бри тебя любит. И ты её - тоже. Не будьте дураками.

Уж не знаю, что двигало в тот момент моим языком, просто где-то внутри остро кольнуло чувство, что я должна успеть это сделать. Именно успеть.

И тут началось. Нас ждали. Правда, не те и не так, как изначально предполагалось.

Взгляды охранников, стороживших городские ворота, мне не понравились сразу. Без объяснения причин наши повозки остановили, всю труппу грубо согнали в одну кучу и окружили кольцом, ощетинившись оружием. Как будто мы какая банда террористов - не меньше.

Барагунд попытался поинтересоваться, в чём, собственно дело, на что было велено сидеть и молчать до прибытия старшего. Разговаривать между собой тоже не дозволили. С немым вопросом выпучила на старшего глаза, в ответ он только недоумённо пожал плечами и красноречиво приложил к губам палец.

Вскоре в воротах появился важный усатый господин в чёрном военном мундире, отличавшемся от простоватой синей формы рядовых стражников. Рядом с ним бежал один из этих, что держали нас сейчас на прицеле, и на ходу что-то объяснял.