– Их останкам явно больше нескольких сотен лет, – наконец произнес Кшиштоф.

– Как мы и предполагали, корабль здесь торчит почти тысячу лет.

Дверь позади нас плавно опустилась, послышался легкий сигнал и щелчок – теперь мы отрезаны от опасности, никто не зайдет сюда. Кроме разве что того, кто обладает таким же допуском, как и Жаарр.

Инопланетянин тем временем подошел к скафандру, чем-то похожему на наш. Такая же облегающая ткань из материала, похожего на тот, что применяется для водолазных костюмов, только состоит из четко видимых восьмиугольников, словно их вырезали и потом склеили.

Я думал, Жаарр будет поражен или расстроен гибелью товарищей, но опять у инопланетянина, по моему мнению, не проскользнуло ни капли эмоций. Он деловито приподнял скафандр и вытряхнул из него скелет. Придирчиво проверил шлем и костюм и стал облачаться.

– Он бронированный. И пусть прямого попадания от энергетического ружья не выдержит, но, учитывая, что у «диких» оружие работает на пониженных мощностях, я получу лишь ранение. К тому же без ИКДКП (индивидуального костюма для космических путешествий) мне будет невозможно путешествовать вне корабля. Я так понимаю, что мы находимся на спутнике газового гиганта. Здесь разреженная атмосфера и низкие температуры, так ведь?

– Все правильно. Но почему ты вдруг решил нам все это пояснить? – поинтересовался я.

– Потому что я заметил, что вы как-то эмоционально отреагировали на мои действия, особенно Валентина. Я не знаю, что это за эмоции, но все же решил объяснить свои действия.

– Давай быстрее, ты задерживаешь нас, – попросил Кшиштоф.

Наблюдая за тем, как деловито и спокойно пришелец облачается в скафандр, я подумал, что у них довольно рациональное общество. Ведь он с таким спокойствием выкинул кости, будто это мусор, а не останки представителя его расы. Да, может, я поступил бы так же, но на моем лице все же отразились бы какие-нибудь эмоции.

Я не против рационализма, но в погоне за абсолютным рационализмом можно дойти и до людоедства. И правильно: зачем закапывать, к примеру, умерших людей? Это нерационально. Лучше использовать их мясо в качестве пищи. А если уж обществом начнут управлять правители с желанием добиться абсолютной рациональности, то страшно такое общество представить, ведь в нем человек перестанет быть человеком, а станет лишь механизмом.

– Я готов. Пойдемте уже на капитанский мостик.

Не знаю почему, но мое сердце забилось быстрее. Что мы там увидим? Получим ли ответы на наши вопросы? Внутри меня смешались страх, волнение и любопытство. Мы пошли следом за Жаарром.

– Валя, знаешь, твое желание побывать во многих местах, твой авантюризм и поиски приключений… похоже, я начал понимать, насколько это интересно и захватывающе, – внезапно произнес я.

– Вот как? Я рада. Рада, что в такой волнующий момент ты рядом со мной. Мне всегда в путешествиях и исследованиях не хватало тебя, Алексей.

Я обернулся в сторону девушки. Ее признание словно ножом резануло по сердцу. Наши взгляды встретились, на ее щеках я увидел румянец.

«Не может быть! Не только я все еще помню и испытываю эти чувства, что были между нами?» – удивленно подумал я.

Я хотел было что-то сказать, но тут очередная дверь быстро поднялась, и нашим взглядам открылось просторное помещение управления кораблем.

К обилию трупов в скафандрах я уже успел морально подготовиться, так что их количество в главном помещении меня не удивило.

В центре помещения стоял небольшой круглый стол, над ним висело огромное голографическое изображение. За столом в строгих креслах, с изогнутыми по форме тела спинками, сидели шесть мертвецов. Как и полагается, в скафандрах с опущенными визорами, сквозь которые я увидел черепа. Сколько они тут просидели, чтобы превратиться в такое?

Некоторые умерли в креслах перед пультами управления с разноцветными индикаторами.

– Выглядит так, будто они просто сели здесь и умерли, – произнес Кшиштоф.

– Мы можем узнать это по записям бортовых компьютеров, – сказал Жаарр, подходя к столу.

Стол округлый, у него блестящая поверхность и сделан он как будто из стекла, хотя наверняка тут используется более прочный материал. Жаарр осторожно коснулся пальцами поверхности, под ними загорелись красные точки, чуть правее побежали строчки.

– Где вы его нашли? – спросил меня Кшиштоф, наблюдая за манипуляциями инопланетянина со столом.

– В ящике для инструментов, – ответил я.

Увидев, как его брови взлетели на середину лба, я рассмеялся.

– Все так. Короче, слушай.

Я как можно более сжато пересказал события, случившиеся со мной и Валентиной, после того как мы были отрезаны от остальной группы. Как нашли Жаарра, как попали в офицерские помещения, как попали туда, где встретили астрофизика.

– Не так уж и долго ты пробыл без сознания. Все благодаря скафандру, он уберег тебя от серьезных травм.

– Бесспорно, – усмехнувшись, согласился Кшиштоф. – Но знаешь, Алексей, меня тревожит столь долгое отсутствие связи с остальными. Возможно, корабль как-то блокирует связь, а может…

– Лучше даже вслух не произноси. У меня от этого мурашки по коже, – попросил я.

– У нас все готово, – раздался голос Валентины. – Жаарр нашел записи от момента начала последнего гиперпрыжка.

Мы с Кшиштофом подошли ближе к столу. Голографическое изображение галактики над ним исчезло, вместо него появилась табличка, по которой побежали знакомые, но все еще до конца не понятные мне символы.

– Я буду читать и сразу переводить, – предупредила Валя. – Их летоисчисление мне пока не ясно, но думаю, что в данном случае это не так важно. Так что я просто буду говорить, когда кончается первая запись и начинается вторая.

– Хорошо, – согласился я.

– Запись первая. Успешный вход в гиперкоридор. Регистрируются аномальные скачки напряжения по всей линии питания. Есть подозрение о сбое работы реактора холодного синтеза. В этот раз скачки выше, чем во время второго прыжка.

– У вас были скачки напряжения? – спросил я у Жаарра.

– Да. Когда мы входили в гиперкоридор, то по всему кораблю мигнул свет. Но эти скачки были в пределах нормы. Для входа в гиперкоридор нужно много энергии, и чем больший объект, тем больше энергии. Раньше летали малые корабли, поэтому проблем не было.

Они настолько спешили, что не проводили тестовых прыжков для массивного корабля?

– Корабль такого размера мы построили первый в своей истории. Но никто не подозревал, что будут проблемы, отличные от проблем малых кораблей, – чуть склонив голову набок, пояснил Жаарр. – Я помню отчеты по первому прыжку. Испытания не выявили никаких сильных отклонений. Только во второй раз они были уже ощутимее. И во время третьего прыжка стали критичными.