– Мы же насчет взрыва с Марком договорились. Все обговорили заранее! Чтобы безопасно было!

– И это я тоже знаю.

Антон держался невозмутимо, хотя его порядком нервировал голос Романа, и особенно щекотали нервишки его вопли, на которые тот периодически срывался:

– Он погиб! Понимаешь ты? Погиб! Умер!

Антон старался не подавать виду, что эти крики его порядком пугают. Ни за что не хотел. Ведь на него смотрела Ульяна, а спасовать перед этой девушкой Антон никак не мог. Особенно теперь, когда оказалось, что вчерашнее приключение совсем не обязательно повторится. И даже напротив, может вовсе не повториться уже никогда. И чтобы у их отношений было продолжение, Антону теперь придется постараться самому.

Вот он и твердил в трубку:

– Понимаю. Для всех Марк погиб. И будет мертв до тех пор, пока игра не кончится.

– Она для него никогда не кончится. Он из нее выбыл!

– Таковы условия игры. Вы сами мне их объясняли.

– Ах, чтоб тебя!

И обозвав Антона тупицей и болваном, чем порядком обидел его, Роман отключился. Но зато позвонил Гарик. Он разговаривал спокойней, хотя и его голос подрагивал:

– Антон послушай, Марк погиб.

– Я знаю.

– Не в шутку погиб, а на самом деле. Роману звонил следователь, который ведет расследование обстоятельств смерти Марка. Он хочет допросить Романа уже сегодня.

Еще Гарик сказал, что им срочно нужно увидеться. И что это не телефонный разговор.

Встретившись, четверо друзей долго смотрели друг на друга, никто не решался высказать первым то, что крутилось у всех в головах.

– Похоже, мы все крупно влипли.

Это была та самая мысль, которую никто не хотел высказать первым.

– Как все случилось?

– Я не понимаю, – простонал Роман. – Марка не должно было быть в его машине во время взрыва. Он должен был выйти через другую дверь. Машина была застрахована. Все должно было пройти без сучка без задоринки. Мы все двадцать раз с ним обсудили и отрепетировали.

– И что пошло не так?

– Я не знаю. Но Марк погиб. Он почему-то остался в своей машине и взлетел на воздух вместе с ней.

И уронив руки, Роман признался:

– Я погиб! Меня обвинят в его убийстве! И будут правы! Формально так и есть, я его убийца. Это я прикрепил взрывчатку к машине, это я привел ее в действие, это я убил Марка! Но я же не хотел! Я не знал! Я думал, что это все понарошку!

Романа снова стало трясти. Друзья влили в него целый стакан коньяка, прежде чем Роман перестал дрожать. Опьянеть он не опьянел, на таком нервном стрессе спиртное его попросту не цепляло.

– Сразу после звонка следователя я позвонил организаторам игры. Не знаю, сколько их всего, со мной общались двое. Баба и мужик уже в возрасте. На этот раз ответила баба. Я объяснил ей, что у нас случилось ЧП.

– Правильно. И что она?

– Обещала разобраться и перезвонить.

– И?..

– И все.

– Не звонит?

– Нет. Я пробовал снова, но у нее телефон все время вне зоны доступа.

Антон нахмурился. Ситуация нравилась ему все меньше и меньше. Да и остальные тоже выглядели подавленными.

– А если организаторы игры заявят, что ни о чем не знали?

– Они не могут!

– У тебя ведь была взрывчатка? Откуда? Кто ее тебе дал? Организаторы игры?

Роман замотал головой и объяснил, что взрывчатку ему принес сам Марк, у папаши которого в сейфе загородного домика имелся неплохой запас всевозможного оружия.

– Марк говорил, что у бати его и гранаты есть, и автоматы, и взрывчатку он раздобыл. И как пользоваться, тоже он мне объяснил.

– Интересные запасы у ресторатора. Зачем владельцу ресторана автоматы? Что он на них поджаривать собирается?

Роман снова затряс головой и объяснил, что ресторан – это лишь прикрытие для основного бизнеса родителя Марка. Что папаша Марка считается в определенных кругах серьезным авторитетом, кличка у него Горыныч и через банк Горыныча его криминальные дружки отмывают крупные суммы незаконно нажитой наличности. И это еще самое безобидное, на что способен Горыныч.

– А как же ресторан?

– А ресторан – это так, для души, чтобы всегда можно было собраться, хорошо посидеть и вкусно поесть в расслабляющей обстановке.

– Значит, отец Марка – бандит?

– Причем с партийными корнями, а значит, из самых жестоких. Хотя это все и в прошлом. Но еще в девяностые он такое творил, что до сих пор легенды о его подвигах ходят. И вот теперь этот человек грозится поставить на уши весь город, чтобы найти убийцу своего сына. А убийца кто? Правильно, убийца – это, получается, у нас Роман. Его и ищут!

Расклад был скверным. Либо идти сдаваться в полицию, где Роману светил приличный срок. Либо бежать от полиции, но тогда был шанс угодить в руки папаши Горыныча, который обещал сделать с убийцей своего сына то же самое, что тот сделал с Марком, то есть поджарить его. Но только не сразу, а медленно и по частям.

От такой перспективы Роман совсем расклеился.

– Я не хочу умирать! – почти плакал он. – И в тюрьму не хочу!

Антон наблюдал за ним не без презрения. Конечно, со стороны судить легко. Но все-таки контраст Романа вчерашнего с Романом сегодняшним был слишком разительным. Подумать только, а ведь даже еще пару часов назад Роман казался таким уверенным в своих силах, таким самовлюбленным и стойким. И вот он уже сидит тут перед ними и, не стесняясь никого, ревет в три ручья, словно какая-нибудь девчонка. И ни следа не осталось от его героического образа. А с другой стороны, не факт, что сам Антон повел бы себя иначе, доведись ему оказаться на месте Романа и случайно завалить сынка бандитского авторитета.

Внезапно Роман поднял голову и взглянул на своих друзей:

– Я один умирать не буду! И в тюрьму один не сяду! Я вас всех с собой потащу!

– Это же подло!

– А мне все равно!

И Роман снова заревел, не обращая внимания на устремленные на него гневные взгляды друзей. Теперь он был попросту жалок. Нарядная наружная оболочка скрывала жалкое сопливое нутро. И все-таки Антону казалось, что сейчас не время просто сидеть и реветь. Поплакать они смогут, если окажутся в лапах папаши Горыныча. А сейчас было время действовать.

Неожиданно Ульяна произнесла:

– Единственный выход из этой ситуации – это найти того шутника, который нас во все это втравил.

Все уставились на нее. Даже Роман прекратил страдать и тоже посмотрел на Ульяну с надеждой. Но это длилось ровно одну секунду, после чего Роман снова поник головой. Он уже явно ни на что не надеялся и ничего хорошего не ждал.