разумеется… но Бог Император вряд ли спустится из своих апартаментов в конюшню поздно вечером. По-хорошему тут бы и склонится ей перед ним, послушаться и хвост поджать, но что-то внутри ее — сопротивляется этому. Она — лейтенант Корпуса Императорских Амазонок, а гражданская администрация и военная — разные ветви власти. У нее есть свой командир и только он может отменить приказы по охране и сопровождению Бога Императора.

— Данная лошадь пала при загадочных обстоятельствах — поджимает губы Лоа: — симптомы ее смерти указывают на возможное отравление красной ртутью. Согласно процедуре, мы запрашиваем помощи Инквизиции.

— Красная ртуть? — поднимает свои редкие брови Солон Таркс, самый могущественный евнух в Империи: — какая глупость. Вы, военные, всегда находите повод чтобы испугаться. Парадокс, не правда ли — мы, простые люди и то не так боимся, как вы… хотя на вас и броня и оружие и обучены вы боевой магии. Наверное, сам процесс обучения формирует из вас параноиков. Вы знаете сколько стоит щепотка красной ртути? Само собой — на черном рынке, что делает ее еще более дорогой… никто не стал бы тратить такие деньги, чтобы отравить лошадь. Что за чушь…

— Господин Солон. Я… — никто и не думает, что хотели отравить лошадь, думает Лоа, ведь она везла телегу с провизией для Императорской кухни! Утечка… просыпалось чуть на дорогу, а лошади — они более чувствительны к красной ртути, могла надышаться, а потом… мало ли что потом…

— Мы обязаны устранить любые опасности для Императора — говорит она вслух: — любые подозрения и вероятности…

— Кто был возницей у этой телеги? — евнух прерывает ее, повысив голос: — Эй! Найдите мне возницу!

— Сейчас, господин Солон! — откликаются сразу несколько глоток и во внутреннем дворе начинается суета. Через несколько минут к ним подталкивают молоденького паренька с испуганными глазами. Он тут же падает в ноги к Солону и замирает.

— Встань, не бойся — говорит евнух: — не надо меня боятся. Если ты не задумал ничего дурного и не сделал, то ничего с тобой не будет. Вставай.

— Д-да, господин Солон! — парнишка встает, но держит голову склоненной и упрямо смотрит себе под ноги.

— Это твоя лошадь? — спрашивает евнух и парнишка отчаянно мотает головой.

— Нет! — говорит он: — это лошадь Бога Императора!

— Хорошо. Перефразируем — вздыхает евнух: — это та лошадь, которая была запряжена в телегу, которой ты управлял?

— Да, мой господин!

— Хорошо. От чего она умерла?

— Не знаю, мой господин! Марла всегда была отличной кобылой, слушалась, никогда не рвалась вперед, не путала упряжь и не кусалась! Но сегодня она вдруг стала необычно вялой, а потом… — паренек всхлипнул. Лоа подняла бровь. Паренек плакал по лошади? Не из страха, что его накажут за потерю имущества, а жалел животное?

— Что везла твоя телега… телега, которой ты управлял?

— Не знаю! Вроде там была мука и специи для господина Ру! Ой… для господина Императорского Повара!

— Ясно. Твою телегу уже разгрузили?

— Нет. Вон она стоит. Как Марла пала, ко мне подошла госпожа амазонка и запретила и Марлу и телегу трогать, а я только распрячь ее успел… — парнишка вытирает слезы рукавом рубахи.

— Что же. Все ясно. Спасибо тебе. — евнух поворачивается к телеге и некоторое время смотрит на нее.

— Проведем обыск? — предлагает Лоа: — или оставим телегу до завтра? Пока не встанет господин Инквизитор…

— Не к чему беспокоить господина Инквизитора — отмахивается Солон своей пухлой рукой: — кто тут главный на погрузке? Где интендант?

— Я тут, господин Солон! — из толпы выходит сухощавый мужчина и почтительно кланяется евнуху и амазонкам: — лейтенант Лоа Ти, мое почтение.

— Телегу — вывезти за ворота и сжечь — распоряжается евнух и поворачивается к амазонкам: — этого — казнить. Немедленно.

— Что? — недоуменно моргает Лоа. Казнить паренька? Но…

— Только что вы сами, госпожа лейтенант говорили мне что любые вероятности и случайности в деле сохранности Бога Императора — недопустимы. Что если есть подозрения, то их нужно исключить. Вам показалось что в деле замешана красная ртуть, Убийца Королей. Я — так не считаю, но вы же у нас эксперт. Вы у нас начальник стражи на весь период поездки. Потому я доверю вам и приказываю устранить любую случайность. Уничтожить телегу и казнить возничего. Как вы и хотели, госпожа амазонка.

— Но я… погодите! Возничий то тут при чем?

— Как яд мог попасть в телегу, если бы он хорошо исполнял свои обязанности? — задает вопрос евнух: — значит он своим попустительством подвел нашего Императора.

— Я не виноват! — кричит возничий и Лоа кивает Найре. Возничего тут же скручивают и придерживают две амазонки.

— Все же… мы можем подождать Инквизитора и…

— Вам нужно признание? — хмыкает евнух: — или вам нужен приказ? У вас есть приказ, лейтенант! Исполняйте!

— Слушаюсь — стискивает зубы она.

— Я не виноват! — упрямо бормочет возница, скрученный в три погибели и удерживаемый амазонками: — я не виноват!

— Конечно, ты можешь быть не виноват — соглашается с ним евнух: — возможно это тебя подставили… или подговорили. Например… твоя мать. Или твой отец. Твои братья или сестры, твоя девушка… кто бы у тебя ни был, мы можем провести полное расследование, как и положено. С привлечением Инквизитора и согласно Кодексу…

— Что⁈ — паренек задыхается, его зрачки расширяются и он — понимает.

— Отведите его за конюшни — распоряжается Лоа: — я сама…

— Похвальное рвение, госпожа лейтенант — кивает евнух, пряча свои руки в длинных рукавах своего шелкового халата: — обо всем будет доложено Богу Императору, не сомневайтесь. Я рад, что вы так ответственно подходите к делу.

— Благодарю — коротко кивает она. Она знает, что не в состоянии сдержать свой гнев и что Солон Таркс сейчас все прекрасно видит — и ее сузившиеся глаза и стиснутые кулаки, и гневно раздувающиеся ноздри, знает, но может ничего с собой поделать. Она отворачивается от него и шагает вслед за амазонками, волокущими обмякшее тело возницы.

— Чертов евнух! — выпаливает Найра, едва они заходят за конюшню: — чтоб его черти в аду драли!

— Тихо! — шипит на нее Лоа: — расслабилась тут? Два наряда вне очереди!

— Есть два наряда вне очереди — отвечает Найра, упрямо выпятив челюсть: — но… это же свинство! И парень… он-то тут при чем? Кто-то что-то подложил… и… извините, меня командир, это из-за меня.

— Ты сделала что была должна сделать — отвечает ей Лоа: — и такова судьба. Моя, твоя, этого паренька… оставьте его! — амазонки отступают в стороны и оставляют возницу лежать на соломе.

— Как тебя звать, парень? — спрашивает Лоа, обнажая свой меч.

— … Маркус. Меня звать Маркус. Не убивайте меня, пожалуйста… — умоляет паренек, глядя на нее. Она хотела бы сказать ему «встань, негоже умирать на коленях», но она видит, что он испуган и не поймет ее. Он не воин и не в