— Госпожа лейтенант — насмешливо говорит беглец в синей рубахе и соломенной шляпе, изрядно, впрочем потрепанной сопротивлением воздуха на Скоростном Пути: — какая нужда заставляет вас преследовать одинокого путника?

— Сдавайся — коротко бросает она ему. Она не собирается играть в игры и разглагольствовать о столичных сплетнях, женских нарядах, внешней политике или погоде, о чем бы там не хотел поговорить этот беглец. Он — подозреваемый, это он убрал отравленный грунт с места происшествия, а потом — пытался скрыться. Всего этого достаточно чтобы подозревать… чтобы задержать, а при сопротивлении — применить силу. Она сужает глаза и произносит Слово Силы, чувствуя, как вздуваются ее мышцы, превращаясь в стальные канаты, произносит Слово Защиты, превращая свою кожу в каменную броню, произносит Слово Истины, чувствуя как земля подается под ее ногами.

— Госпожа амазонка не шутит, а? — блестит на солнце улыбкой незнакомец, доставая из-под своих одежд продолговатый предмет. Неужели?

— БАНГ! — грохот, пламя и что-то толкает ее в грудь, взвизгивает и улетает прочь. Огнестрел. Еще одно преступление. Никто в Империи не имел права владеть оружием Древних, кроме Армии и Церковников, которым Императорским Указом было даровано такое право, дабы закон божий защитить. Впрочем… что может сделать оружие Древних против Императорской Амазонке в полном боевом? Ничего. Ее кожа сейчас прочнее чем шкура Тварей в пограничье, ее не пробить ни мечом, ни стрелой, ее сила сейчас позволяет ей на равных бороться с гигантскими медведями нагорий и может быть даже с взрослой Мантикорой. Она медленно достает меч из ножен. Недаром мечи амазонок могут носить только амазонки, взрослый мужчина едва ли сможет владеть им достойно. Поднять — да. Взмахнуть — то же да, но вот перевести удар в укол или не улететь вслед за собственным же взмахом — уже нет. Ведь меч амазонки может служить и щитом — настолько он широк и прочен. И тяжел. Но сейчас для нее он словно пушинка.

— Последнее предупреждение — цедит она, взмахнув мечом перед собой: — сдавайся! Или…

— Сдаюсь! Сдаюсь! — незнакомец отбрасывает оружие в сторону и поднимает руки: — конечно же я сдаюсь! Как я могу сражаться с госпожой Имперской Амазонкой? Вы своим мечом как взмахнете, так я и на половинки разойдусь, пожалуй. Все, сдаюсь, не убивайте меня пожалуйста. Или то, что говорят на площадях Империи про милосердие амазонок — ложь и клевета?

— Заткнись. На колени и руки за голову — говорит она, опуская меч. Сейчас надо завести ему руки за спину и связать. Потом — ноги, он владеет Словом, по крайней мере может передвигаться Скоростным Путем, а потому придется нести его в замок на плече. Далековато будет.

— О! Господин Инквизитор пожаловали! — весело говорит незнакомец: — как вы вовремя!

— Что? — она оборачивается и уже обернувшись — понимает, что совершила ошибку. Конечно же никакого Инквизитора позади нее нет. И беглеца перед ней — тоже уже нет.

— Святая Александра! — рычит она и ударяет каменным кулаком в ствол могучего дерева, оставляя дыру с раскрошенными краями: — провести меня как девчонку! Клянусь мощами всех святых в Императорском Городе, я спущу с тебя шкуру на ремни для упряжи! Когда найду…

Глава 16

— Вот значит как? — говорит Тайра. Говорит просто чтобы сказать, потому что ситуация ей ясна и понятна. Это не значит, что у нее вопросов не осталось. Вопросы остались. Например — кто такая эта Белая Смерть и что ей надо? Но на этот вопрос и сами рейдеры Пустошей не знают ответа. Вот есть такая и все тут. Почему Белой Смертью кличут? Так она некромантка, армию мертвых поднимает, а нежить она живых на дух не переносит, нападает сразу. Как с некромантом биться, если каждая битва ее армию только увеличивает? Есть ли способ с поднятым мертвецом справиться? Да есть, конечно. Развалить голову секирой или саблей, раздробить булавой или посохом Девяти Колец… желательно чтобы глаза лопнули, потому как некоторые из мертвяков могут и с разваленной башкой двигаться. А вот если еще и таз раздробить — то тут уж все. Но чтобы мертвяка так упокоить — надо чтобы его четверо держали, а один — оружием работал. В то время как живого в мертвеца превратить — раз плюнуть. И да, укусы мертвецов гноились и заживали крайне скверно, бывали случаи что и руку легче отрубить, чем лечить. Гной, воспаление, лихорадка… а если умрет кто с таким укусом, то потом встанет обязательно. Так что воевать с мертвецами в Пустошах, с армией мертвецов — дурная затея. Они не требуют ни воды, ни еды, они неутомимы и никогда не спят, их армия только растет от сражений. Недаром в Империи некроманты вне закона стоят, не дают им Инквизиторы головы поднять, но тут, в диких землях…

— А почему вы уверены, что это женщина? — спрашивает Тайра и Бано-ага хмурит брови, опуская чашу с напитком из сбродившего молока.

— Белая Смерть — хмыкает он: — а как, по-твоему, Смерть может быть мужчиной?

— По-моему смерть — это скорее явление — отвечает она: — но если вы уж решили это явление наделить человеческими чертами, антропоморфировать явление — то скорее Мрачный Жнец, о котором написано в Кодексе.

— Мы в Пустошах читать не умеем — пожимает плечами Бано-ага и отпивает из своей чаши: — нам это без надобности. Белая Смерть — конечно же женщина. Девушка. Такая же как ты — только кожа ее белым-бела, как луна темными ночами. Глаза у нее красные как два агата, ее груди упруги как плоть утренних слизней, ее сосцы торчат как наконечники стрел, а ее лоно обладает острыми зубами, что съедают людей заживо после соития.

— Какое живописное описание — признает Тайра: — зубы там? В самом деле?

— Ужасающее создание — вздыхает Бано-ага: — если бы мои молодцы поймали эту тварь — то сперва бы мы выдрали эти зубы, один за одним, а уже потом — принялись за нее всерьез. Из-за нее у нас столько раненных. Впрочем… раз уж ты получила ответы на все вопросы… пора приступать к поединку? Судутэй нашел для тебя десять поединщиков. Тебе еще не поздно отказаться от этой затеи и просто проследовать в мой гарем. Обещаю, что буду обращаться с тобой хорошо. Что до еды, то сейчас ее немного не хватает, но после того, как мы возьмем штурмом замок с этим бароном — перед нами откроются земли Империи. Еды будет хватать. Я даже подарю тебе ожерелье. Наверняка у барона в замке есть несколько. Сможешь сама выбрать лучшее, вперед других жен.

— Это… большая честь. А что если, кто-то убьет эту вашу Белую