Аналогичная морализаторская окраска сохранялась и в 870-х годах во многих политических маневрах (частью весьма сомнительных) у кузенов Каролингов. В 880-х годах тенденция слабеет, и хотя полностью не исчезает, Карл Толстый такого рвения уже не выказывает. Однако своим наследием этот представитель династии интересовался живо: по его заказу в 885–887 годах Ноткер Санкт-Галленский писал свои «Деяния Карла Великого» – сборник большей частью вымышленных рассказов об уже полумифическом, определенно выступающем аллегорической фигурой императоре. Если верить Ноткеру, Карл Великий, которого он называет «бдительным», велел расположить окна во дворце так, «что он чрез решетку своего терема мог видеть все ‹…› притом никто из них не мог утаиться от взоров проницательного Карла»[132]. То, что воплощением образа Карла Великого через 70 лет после смерти императора стали надзор и бдительность, согласуется с тем, что мы видели в этой главе до сих пор. Имперское правление Каролингов опиралось на знания и коммуникацию, а также на убеждение, что императору будет известно все. Однако не менее всеохватывающим был и бдительный надзор Господа за дворцом и всей империей.

В 887 году положение ощутимо изменилось. Арнульф в результате заговора пришел к власти только в Восточно-Франкском королевстве, и после ранней смерти правителя и его сыновей восточно-франкские вельможи вынуждены были в 911 году посадить на трон герцога из центральной Германии – Конрада I, не принадлежавшего к династии Каролингов, а в 919 году – Генриха I, герцога Саксонии. В Италии за корону на выборах правителя в 888–889 году сражались уже два не входивших в династию семейства. Беренгар I (888–924), маркиз расположенного на северо-востоке Италии Фриуля, пережив пятерых соперников, в 915 году даже получил императорский титул, который к тому времени не давался без итальянской короны. Но после убийства Беренгара корона по очереди переходила к представителям еще трех семейств. Долина Роны раскололась на два независимых королевства – Бургундию и Прованс, где правили другие бывшие представители обычной знати. В Западно-Франкском королевстве на трон взошел граф Парижский Одо (888–898), однако не выдержал противостояния со здравствовавшим представителем Каролингов Карлом Простоватым (898–923), который сменил его на престоле по условиям мирного договора. Затем против Карла выступил брат Одо Роберт I (922–923), и соперничество между двумя линиями продолжилось. В общей сложности за столетие, начиная с 887 года, на троне той или иной земли бывшей Франкской империи воцарялись представители девяти франкских знатных родов. Среди них встречались потомки Каролингов по женской линии, но таких было немного. Один из летописцев того времени называет их reguli, «царьки». Иными словами, больше 20 лет после низложения Карла Толстого политическая обстановка в каждом королевстве была крайне нестабильной, а легитимность власти – сомнительной. Стабильностью отличалось лишь маленькое королевство Бургундия, в котором до 1032 года на троне сменяли друг друга короли-долгожители из одной и той же династии и которое в 930-х годах поглотило Прованс. Стоит ли удивляться, учитывая все вышеизложенное, что нравственно-политические замыслы Каролингов как раз в этот период постепенно теряли силу. Отчасти их возродил, как мы вскоре убедимся, наиболее преуспевший среди преемников Каролингов род Генриха I, который мы называем Оттонами, однако до изначального размаха им было далеко. Образование и религиозные сочинения с политической окраской хоть и не исчезли, теперь все больше становились прерогативой Церкви, а программные королевские «вразумления», продолжавшиеся до конца IX века, в X столетии уже изживали себя – исключение составляла испытавшая сильное каролингское влияние Англия, как мы увидим в следующей главе[133].

Самым неблагополучным среди этих королевств было Западно-Франкское, переживавшее еще более тяжелые времена, чем в IX веке. И хотя набегам скандинавов удалось положить конец, когда Карл Простоватый в 911 году отдал викингам с Сены отдельное графство – ядро будущей Нормандии, реальная власть короля распространялась лишь на земли к северу от Луары, где у него имелись соперники и прежде (Одо и Робертом из рода Робертинов их ряды не исчерпывались), а теперь к ним добавились буйные норманны. К 930-м годам сын Карла Людовик IV (936–954) непосредственно повелевал лишь несколькими графствами – у Робертинов насчитывалось больше. Западно-Франкская часть превратилась в лоскутное одеяло из герцогств и графств, лишь номинально подчиненных северным королям. Не особенно изменилось положение и в 987 году, когда герцог из рода Робертинов Гуго Капет окончательно отобрал трон у Каролингов, поскольку к тому времени графства вокруг Парижа, которыми Капетинги (как мы с этого времени будем их называть) уже достаточно давно владели, тоже были раздроблены[134].

Генрих I какое-то время также не слишком контролировал большую часть Восточно-Франкских земель, а его оплот, расположенный на восточносаксонской военной границе, располагался слишком далеко от традиционного центра державы Каролингов. Зато в результате у него имелась боевая армия, тренируемая нападениями на славяноязычные племена к востоку с последующим их порабощением (см. главу 5). Благодаря ей Генриху I удалось завоевать территорию вокруг Ахена, к тому времени называемую Лотарингией, где было достаточно королевских угодий, и оборонять Восточно-Франкские земли от набегов новых кочевников, мадьяр – или венгров, как их называют по сей день. В результате его авторитет в королевстве оказался достаточно прочным, чтобы наследование трона его сыном Оттоном I (936–972) протестов не вызвало. Однако за время царствования Оттону пришлось подавить два мятежа, что позволило ему назначить правителями большинства крупных восточно-франкских герцогств собственных родственников – на достаточный срок, чтобы укрепить свою власть над их держаниями. Ему подчинялись и прежние коренные земли Франкской империи, и даже западно-франкские короли признавали его верховным франкским правителем – его сестра, королева-мать Герберга и его брат Бруно, архиепископ Кельнский, были в конце 950-х действующими регентами в Западно-Франкской империи. Продолжая экспансию, он дважды вторгался в Италию и в 962 году провозгласил себя императором и ее королем. С тех пор королевство Италия снова входило в империю франков, а Оттон, его сын Оттон II и внук Оттон III (983–1002) стабильно правили на территории, включающей более половины прежней державы Карла Великого, не имея сколько-нибудь равных соперников среди других королей. Эта стабильность не пошатнулась и за тринадцатилетний период, когда королевство вернулось к женскому регентству, и за малолетнего Оттона III (он умер в 22 года) правили королева-мать и даже королева-бабка – жена Оттона II, византийская принцесса Феофано (ум. в 991) и жена Оттона I Адельгейда (ум. в 999). С этими правительницами действительно считались куда больше, чем с их меровингскими предшественницами[135].