ни сожаления, ни раскаяния, только злость и отвращение. Бог, заметив это, сильнее сжал руку. Джаред зашипел и выкрикнул:

— Повелитель, я приведу!

Дождь закончился. Тучки все еще медленно проплывали по небу, но уже кое-где золотые солнечные лучи пробивали себе путь. Было свежо. Легкий ветерок разносил аромат цветов и летней прохлады. Джаред шел впереди, изредка кидая взгляд за спину, где молча шел Ниалл и Персефона. Девушка задумчиво кусала губы, а Бог сосредоточенно смотрел вперед. Джаред обернулся, вздохнул и задал вопрос, что мучил его с самой встречи в академии.

— Зачем тебе Алиса? — даже не мать, просто имя. Персефона нахмурилась. Он никак не признавал ее, стало обидно, но девушка не подала вида, ответила:

— Хочу увидеться с матерью. Ты против, папочка?

Мужчина вздрогнул, крепко сжимая челюсть. С языка Персефоны капал яд. Ниалл покосился на нее и улыбнулся. Девушка вернула улыбку. Стало легче. Больше Джаред не задавал вопросов.

Они вошли в деревню, мужчина нарочито медлил, но твердая рука Бога толкнула его в спину, вынуждая ускорить шаг. Люди на улицах, увидев Повелителя, тотчас низко поклонились и с интересом провожали его взглядом. Джаред дошел до конца улицы, завернул налево и остановился у кирпичного одноэтажного домика. У двери в вазах стояли пышные бутоны желтых роз, припорошенные блестящими капельками воды и источающие сладкий аромат. Женщина была на улице. Платиновые локоны она отрезала и они едва касались шеи. Голубые глаза застыли, в радужке заострился лед, а губы сжались в тонкую полоску, когда она увидела Персефону. Женщина была одета в нежно-зеленое платье, а в руке она держала ножницы и пару разноцветных шелковых лент.

— Ну здравствуй, мама!

Глава 10. Кристаллы Богов

Алиса не дышала. Огромными голубыми глазами она смотрела на крепкую фигуру Повелителя, которому поклонялась почти полвека. Он стоял, расставив широко ноги. Красивые руки с обилием серебряных колец покоились на кожаном ремне светлых джинсов, слегка спущенных на бедре. Голубая рубашка с закатанными по локоть рукавами облегала рельефный живот. Платиновые локоны забраны в высокий хвост на затылке и перевязаны белоснежной лентой. У виска две выпущенные пряди были заплетены в тугие косы и на них Бог прикрепил по паре серебряных колец с вырезанным знаком Солнца. Персефона набрала в легкие воздух и сделала шаг по направлению к матери, но та будто отмерла. Она моргнула, спешно поклонилась Ниаллу и сделала шаг назад, вытягивая ладони вперед.

— Не подходи! — воскликнула она дрожащим голосом.

Джаред, который все это время скромно мялся позади Бога, вдруг выскочил вперед, заключая женщину в объятия. Он грубо спросил:

— Что тебе нужно? Забирай и уходи.

Ниалл дернул щекой в сторону матери девушки, похлопал пальцем по запястью, мол поторопись, я не могу стоять здесь вечно. Персефона кивнула и ответила:

— Мне нужно задать всего один вопрос. — Она посмотрела матери в глаза. — Почему ты бросила меня, если это все твоя вина?

Алиса расправила плечи, гордо вздернула подбородок и фыркнула:

— В чем моя вина, дорогая? Ты родилась пустой, так бывает. Мы с папой..

Глаза Персефоны заполонил черный туман. На пальцах вспыхнул огонь Хаоса. Он сиял так ярко, что Ниалл вскинул брови в изумлении. Родившись пустой, она слишком хорошо прокачала свои магические способности. С кончиков пальцев девушки язычки пламени опадали вниз и поджигали траву, превращая ее в пепел. Он стремительно набирал обороты и полз к Алисе точно змея. Ниалл схватил Персефону за плечо и крепко сжал его, приводя девушку в чувства. Он поморщился от яркого запаха пепла и брезгливо одернул ладонь. Она уменьшила огонь, но он все еще ласкал ее пальцы обсидиановыми поцелуями.

— Ты лжешь! Я знаю правду. Ты нарушила клятву, что весь наш род давал Повелителю Света: никогда не смешивать фракции. Ты знала почему я пустая и бросила меня! Как ты могла так поступить, мама!? — воскликнула Персефона. Ее тело трясло крупной дрожью, голос срывался на хриплый крик.

— Не называй меня так. Ты не понимаешь! Если бы солдаты узнали, что я скрываю пустого ребенка, они бы убили меня. Моя жизнь стоит дороже какого — то обычного смертного. Тем более, вижу, у тебя все хорошо. Бог Тьмы даровал тебе свой Хаос, дорогая? Вот видишь, как все удачно сложилось.

— Ты хоть знаешь, как я жила эти годы? — рыкнула девушка. — Я голодала! Я спала с мужчинами за деньги! Я воровала!

Алиса пожала плечами:

— Это не моя проблема. Ты пришла рассказать мне о себе? Мне не интересно. Что тебе нужно, Персефона?

Персефона сглотнула. На глаза навернулись предательские слезы. Мать всегда заботилась только о себе. Избавившись от Персефоны, она сделала лучше только себе. Уличила момент, бросила мужа и снова сошлась с магом Порядка. Мужчина стоял, прижимая женщину к себе, шепча ей на ухо нежные слова, а в глазах обоих не было ни тепла, ни раскаяния, ни капли любви к своему ребенку. Только отчуждение, только ненависть и ярость. Девушка вытерла дорожку слез, отвернулась и словно чужим голосом твердо сказала:

— Убей ее.

Глаза Алисы расширились, когда она увидела как Ниалл кивнул и шагнул к ней. Женщина попыталась оправдаться, остановить Повелителя, но он хладнокровно подскочил к ней. В лазурных глазах на миг отразилось сожаление, но оно тут же погасло, когда Бог вспомнил свою дочь. Когда она родилась, он также отказался от собственного ребенка, считая ее виноватой в смерти возлюбленной, но затем его сердце оттаяло. Он бы принял ее, даже будучи пустой, не испугался бы ни осуждения, ни чего-то еще. Однажды Бог видел как в лесу волчица сражается с охотником за собственного ребенка: не жалея собственной жизни. Ниалл спас и ее и щенка. Благодарность в карих глазах зверя он помнит до сих пор. Алиса же, имея такую прекрасную дочь, посмела променять ее на член.

Вдруг Джаред призвал весь Порядок, что горел в его душе. С пальцев сорвался серебристый столп искр и врезался в грудь Бога. Тот даже не пошевелился, только пушистые светлые брови взметнулись вверх, а глаза вспыхнули ярким светом. Он шевельнул пальцами и мужчину откинуло в сторону словно назойливую муху. Джаред ударился о стену дома. Из легких выбило воздух, штукатурка с камня осыпалась и седой крошкой припорошила отключившегося мужчину.

— Повелитель, не надо! — взмолилась Алиса, спешно поклонилась, но в глазах ее не было раскаяния. Она даже слезинки не проронила.

Ниалл вздохнул. Обернулся на Персефону. Девушка стояла и смотрела на мать, но заметив взгляд Бога, поспешила кивнуть, чтобы он не заметил колебания. Назад пути не