Я пожал плечами и забрал у него косяк.

— В общем, неправы они. Прилетел — скажи, что тебе надо, представься, поздоровайся. Либо не трепи людям нервы. Они здесь и так у всех ни к черту.

Я тихо встал и полез вверх по лестнице, понимая, что я не сумасшедший, что я не один это видел. И от этого становилось только страшнее.

Днем пошел в гроты искать Леху, но нашел его гораздо ближе, в церкви на южном склоне. Леха сидел на алтаре и курил.

Согнав его с алтаря, я аккуратно попытался заговорить о вчерашнем, но тщетно — Леха ушел в глухую оборону.

—Ринго, чё ты паришь, не помню я ничего, курил сидел.

Так или приблизительно так он ответил на все мои аккуратно заданные вопросы. Поняв, что добиться правды от испуганного малолетнего панка мне не удастся, в расстроенных чувствах я ушел. Решил не думать сегодня ни о чем, а неожиданно сложившийся вечер мне в этом очень даже помог.

Остаток дня просидел в гостях у ребят из Днепропетровска в Мустанговой. Ели сало со сладким чаем. Дичь, конечно, но почему-то было вкусно. Зашел по-соседски Монах с Ленкой Эйч. Объявил, что переименовывает обезличенную Харьковскую пещеру, в которой ныне проживает, в Монаховскую. Возражать никто не стал. До двух ночи играли в «мафию» и «ассоциации», потом поперлись на Кухню встречать рассвет. Восход здесь моментальный. Заря, ты отвлекся на секунду, поворачиваешься, а солнце уже вышло. Встаешь на ноги, а оно уже нещадно жарит. Всего-то и остается — быстро добежать до грота и попытаться заснуть до того, как своими истошными криками наполнят тишину невменяемые дрозды.

Спать лег в семь утра, дрых до двух.

После насыщенных событий этого лета нервы мои придется лечить долго и тщательно. Приезжают и уезжают люди, может, тоже сходят с ума, но они же уезжают, а я сижу и сижу. Необходимо сгонять расслабиться на море, а то крыша съедет окончательно. Может, там все встанет на свои места и я найду всему происходящему более земное объяснение? А еще Ксюха с Костиком приехали из Рыбачки, видели там Светку Семь Сорок, которая просила передать мне, что меня искала тусовка из шести человек. Имена Ксюха, естественно, запамятовала. Сдается мне, что это Немет с командой.

На Женском роднике к голому и намыленному мне подкрался человек.

— Привет, Ринго!

— И тебе привет. Чё надо?

— Не узнал? Я Алик!

О, черт! Это тот Алик, с которым я забивал стрелку на набережной в Симферополе!

— О, не узнал, заматерел ты, Алик, возмужал. Что ж на стрелку не пришел? — пряча за куском мыла ухмылку, спросил я.

— Почему же не пришел — пришел, — не смутился Алик. — Это ты, Ринго, не пришел.

— Конечно. Ведь в Симферополе нет набережной. Там нет моря. Это прикол.

— Сейчас-то я уже в курсе этой подколки, — наконец расслабился Алик. — А представь, как на меня смотрели, когда я ходил по городу и спрашивал у прохожих, где здесь набережная? Как на меня смотрели!

— Ну прости, не обижайся... — Мне вправду стало неловко.

— А я и не обижаюсь. Знаешь почему? Потому что я нашел в Симфере набережную. И причал нашел. Там речка есть, оказывается. Так что в дураках остался не я, а ты. Хоть я и ждал тебя там целых три часа.

Так стыдно мне, ей-богу!

Разбудила Львенок.

— Хунта! Хунточка!

— Что случилось?

— Пропала! — Танька ревела по-детски, захлебываясь плачем и размазывая слезы по лицу. — Убежала! С полки сбежала-а-а-а!

— Да вернется, не в первый же раз пропадает!

— Не в пе-е-е-ервый! — рыдала Львенок. — Но она сразу возвращается! А сейчас нет, я ее уже час ищу!

Еле удержавшись от какой-нибудь шуточки, я включился в поиски. Но тщетно. Облазив всё, вплоть до плантации горелого можжевельника, я был вынужден сдаться. Либо крыса действительно целенаправленно сбежала, чего раньше за ней не водилось, либо ее ночью сожрала какая-нибудь хищная тварь.

— Львенок, не плачь, — успокаивал я девочку, как мог. — Хрен с ней, новую купишь. Это же всего-навсего тупая крыса!

От таких утешений Львенок зарыдала еще сильнее.

Пока готовил чай, вспомнил об облаке-призраке Георгии, как он крутил, рассматривая, несчастную Хунту. Может, он поможет?

«Георгий, — сказал я про себя, — не поможешь вернуть крысу?»

Показалось, что был какой-то ответ, но неясный, нечеткий.

А у меня неожиданно скрутило живот, да так, что я, уронив кружку с чаем, бросился в сторону своего туалета.

Персональный сортир я оборудовал вдалеке от грота, метрах в тридцати влево. Вырыл яму около удобной ветки, за которую можно ухватиться, держу все в чистоте и порядке. Помогают и зловредные дрозды — уж не знаю, что им так глянулось в моем сортире, но они ежедневно уничтожают все отходы, так сказать, производства. Место тайное, открытое лишь сверху. Пару раз даже было неловко — подняв голову, я обнаруживал пялящихся на меня сверху туристов.

Так вот, добежал я до туалета, а резь в животе прошла, как и не было. Плюнул — ладно, думаю, хоть пописаю. Стою, делаю свое дело, вдруг слышу писк. Глянул вниз и обмер — Хунта! Мокрая, довольная. А я ведь бегал здесь, искал — не было!

— Спасибо, Георгий! — поблагодарил я. — А вот как она с полки слезла, интересно?

Ответа не было.

Львенок верещала от счастья в течение часа. То, что крысу пришлось мыть с мылом, не шло ни в какое сравнение с тем, что крысы вообще могло не быть.

Вперемешку со словами благодарности Таня, конечно же, поинтересовалась, что это заставило меня внезапно подорваться убежать и как я нашел крысу. Рассказал, что помог призрак Георгий. Львенок хмыкнула, но не поверить вслух не смогла — пропажу-то я и вправду отыскал...

Солидол, Ромчик и Костя пошли в Куйбышево за провиантом; Львенок, Наташка и Катька — в Терновку, а меня в такую даль переться заломало, и я один спустился в Красный Мак. В Залесном осторожно заскочил в магазин, но выяснил, что рисковал зря — абсолютно пустые прилавки. В Маке оказалось с выбором получше, накупил сухарей, борщовых заправок, хмели-сунели и даже стащил банку капусты с рисом.

Сухари и капусту сожрал по дороге — оголодал. Капуста с рисом, несмотря на такое странное сочетание, оказалась очень даже вкусной, и меня скрутило чувство вины, что никто на Мангупе этой вкуснятины не попробует. Терзаемый, нарвал в саду яблок и много-много мяты в чай. Вот, кстати, странно: на Мангупе растет дикое количество трав, но мяты нет!

Поднимался с питерскими девчонками. Попозже они заскочили в гости, принесли тыквенной икры, хлеба. И персиков. Хотели их за персики убить, но смилостивились, они ж не в курсе.