– Почему?

– Потому что Зося мне сказала: «Маргоша, как же я люблю лето!» Я ей ответила, кто же его не любит. Тогда она рассмеялась и сказала: «Ты не понимаешь! Летом мы можем встречаться в парке! А зимой нет». И она стала такой грустной, что, глядя на нее, у меня сжалось сердце. Я возьми и скажи: «Если он не хочет приходить к тебе, то вы могли бы встречаться у него на квартире». Она ответила, что это невозможно, так как он живет не один. Я подумала, что он живет с родителями.

– А может быть, он женат? – предположила Мирослава.

– Нет, – уверенно ответила Рита.

– Почему вы так думаете?

– Потому что он обещал жениться на Зосе.

– Он мог обещать развестись, а потом на ней жениться.

– Нет, – покачала головой женщина. – На пути к их браку стояли какие-то другие препятствия.

– Например?

– Например, он мог быть из семьи нуворишей, и им бы не понравилось, что сын встречается не с ровней, а с простой девушкой.

– А почему вы думаете, что его родители могут быть нуворишами? Может, они просто обеспеченные интеллигентные люди?

– Скажете тоже, – печально улыбнулась женщина, – люди, которые имеют достаток, приобретенный законным путем, ведут себя по-другому. Это только выбравшиеся из грязи в князи, начинают разговаривать с другими людьми через губу.

Мирослава улыбнулась.

– Не верите? – почему-то возмутилась Рита. – Вот у моей бабушки был сосед-профессор, из бывших аристократов. И жена его тоже дворян в роду имела. Так они с нашим дворником-таджиком на вы разговаривали! Со всеми здоровались, и никто не помнит, чтобы они хоть раз кому-то дали понять, что они выше их. Зато другой тип, который жил в соседнем подъезде, сначала был рэкетиром, потом открыл киоск, торговал всем подряд, а затем отхватил магазин на рынке. Так он со своими же соседями обращался, как с грязью! – горячо закончила женщина.

– Рита, а у вас была бабушка?

– Была, – нежно улыбнулась Рита, и тут же лицо ее стало печальным, – потом ее не стало, и я оказалась в интернате.

– Простите.

– Ничего, это давно было.

Мирослава, чтобы не тревожить старые раны, не стала спрашивать, где же родители Потаповой. Было и так ясно, что их давно нет на белом свете.

– Зося была уверена, – вместо этого спросила Волгина, – что ее возлюбленный жениться на ней?

– Да, Зося верила ему. Она очень любила детей и строила планы на будущее. Все время спрашивала меня, когда же я рожу второго ребенка. Сама она мечтала иметь троих малышей. А пока воспитывала чужих детей. Она очень любила свою работу. А уж как она играла с моим Митюней! Он еще кроха, но как же он любил Зосеньку. Бывало, вцепится в нее своими ручонками и отпускать не хочет. А она ему все что-то рассказывает. Митюня то заливается смехом, то лопочет что-то Зосеньке в ответ, – женщина не выдержала и всплакнула, а потом вытерла лицо подолом фартука.

Мирослава попыталась приободрить Риту. Но что она могла сказать ей в утешение? И поэтому только погладила ее по плечу и поблагодарила за откровенный разговор, чай и пирожки, сказав, что им пора уходить.

– Я провожу, – вздохнула женщина.

Когда они уже были за калиткой, она опомнилась и закричала:

– А вы скажете мне, кто Зосеньку порешил? – и слезы снова хлынули из ее глаз.

– Да, Рита, мы обязательно назовем вам имя преступника.

– Как жалко, – вырвалось у Потаповой, – что у нас этих гадов на электрический стул не сажают!

– Я тоже об этом иногда сожалею, – отозвалась Мирослава.

– Вы должны крепиться, – сказал Морис, – ради сына. – И добавил чуть тише: – И ради своего мужа.

Потапова ничего больше не сказала, только покивала головой и помахала им вслед рукой.

Покинув поселок, детективы направились в город. Всю дорогу до озера они проехали молча. Возле водоема Морис немного затормозил, но останавливать машину не стал. День потихоньку шел на убыль, предзакатные лучи роняли отблески на воду. И озеро, казавшееся днем зеленым, теперь выглядело золотым.

Когда они отъехали на приличное расстояние, Мирослава произнесла:

– Нашу поездку нельзя назвать абсолютно бесполезной.

– Пожалуй, – отозвался он.

– Мы кое-что имеем, – подвела итог Волгина, – Зося встречалась с холостым парнем, который имел богатую родственницу и часто навещал ее. Родители, а, скорее всего, все-таки эта родственница не одобрила бы его романа с Зосей и могла лишить наследства.

– Поэтому он и убил ее… – проговорил Миндаугас.

– Если верить Яне, то не поэтому.

– То есть?

– Яна сказала, что Зося не стала бы удерживать своего парня, если бы он решил расстаться с ней.

– Может быть, он ей не поверил? – предположил Морис.

– Мог. Или Зося изменила свое решение.

– То есть пригрозила рассказать все родственнице возлюбленного?

Мирослава пожала плечами.

– В самом деле, – тихо проговорил Морис, – женщины непредсказуемые существа. Я не говорю о присутствующих, – быстро добавил он.

– Мужчин тоже нельзя назвать последовательными в своих поступках. А уж в щедрости раздаривать обещания направо и налево им нет равных, – и добавила, тщетно скрывая улыбку, – это, конечно, не касается присутствующих.

– Счет равный, – фыркнул Морис и спросил. – Что же мы будем делать дальше?

– Нам остается только одно.

– Что же?

– Банальная слежка за фигурантами нашего списка. Начнем с тех, кто является у богатой одинокой тетки единственным племянником.

– Насколько я помню, таких у нас пятеро.

– Память тебя не подводит.

– Женатых и обрученного исключим из списка? – спросил Морис.

Мирослава думала меньше чем полминуты и сказала:

– Нет, никого исключать из этого коротенького списка не будем. Роман с Зосей мог завести и кто-то из женатых племянников, а обрученному тем более мало что мешало.

– Но начнем все-таки со свободных парней? – спросил Морис.

– А что, если начать с обрученного?– спросила она вкрадчивым голосом.

Морис понял, что она хочет поддразнить его, и посмотрел на нее в зеркало укоризненным взглядом. Но пронять Мирославу подобным было невозможно, и ему ничего не оставалось делать, как согласиться начать слежку с обрученного племянника.

Звали парня романтично – Юлий. Правда, не Цезарь, но все равно красиво. Судя по тому, что его тетушка – Ариадна Веренеева имела отчество Юльевна, парня назвали в честь дедушки.