– Я вижу, что вы человек порядочный, несмотря на то что красивый, так вот скажите мне: могли бы вы встречаться с замужней женщиной?

– Не знаю, – честно ответил Морис, тут же представив, что, если бы Мирослава была замужем и обратила внимание на него, навряд ли бы он устоял. Хотя сразу же попросил бы ее развестись. Но как знать, как развивались бы события. Именно поэтому, хотя ему и хотелось ответить твердое «нет», он сказал «не знаю».

Антонина Павловна снова окинула его внимательным взглядом и проговорила:

– Что ж, вы ответили за себя. А Зоси больше нет, но я твердо знаю, что она не стала бы разбивать семью.

– Может быть, Зося и не надеялась на то, что ее любимый человек разведется и жениться на ней… – осторожно заметила Мирослава.

– Тогда зачем же ему было убивать ее? – резко спросила Голубкова.

– Возможно, его жена начала что-то подозревать и могла нагрянуть к Зосе и вытрясти из девушки правду.

– Нет! И еще раз нет! – воскликнула Антонина Павловна и добавила: – Если вы ухватитесь за эту ниточку, то только зря потеряете время и растранжирите Сережины деньги.

– Хорошо, а какова ваша версия? – поинтересовался Морис.

– Я думаю, что парень, которого полюбила Зося, был опутан по рукам и ногам какими-то семейными обязательствами. Но!.. – она сделала решительный жест рукой, увидев, что оба детектива готовы ей возразить, – эти обязательства не супружеские, а, например, сыновние. У нас тут под боком, – директор интерната поморщилась, как от зубной боли, – поселок элитный появился, расплодилось мажоров. Вот такой тип и мог Зосе голову заморочить.

– Ну что ж, – сказала Мирослава, – мы, если честно, тоже к этой версии склонялись.

– Мне Сережа сказал, что вроде бы полиция заподозрила в убийстве Зосеньки нашего бывшего учителя Владимира Кирилловича Ашмарина. И мы все очень вам благодарны, что вы сумели выстроить ему алиби. Ведь Владимир Кириллович весь в своей работе, в детях. И жену он свою, извините за честность, стервозу капризную, любит без памяти.

– А вы не сердитесь на него за то, что он оставил интернат и переехал в город? – поинтересовалась Мирослава.

– На Владимира Кирилловича сердиться? – искренне удивилась Голубкова. – Разве это возможно? Да и не переехал бы он ни в жизнь, если б его лярва не проела ему плешь. Ведь изо дня в день ныла – в город хочу, в город. Вот он, горемычный, и сдался.

– Мне кажется, что на новом месте Ашмарина ценят, – осторожно заметила Мирослава.

– Ну еще бы не ценить такого специалиста! – всплеснула руками Антонина Павловна.

– Хорошо. Вернемся к Зосе. Нам известно, что она дружила с Сергеем Кораблевым в интернате и даже, когда он уехал учиться, не прерывала с ним связь.

– Это так, – Антонина Павловна сокрушенно вздохнула, – Сережа любил Зосю.

– Вы знали об этом?

– Догадывалась. Но Зося тогда еще была почти ребенком, и Сережа, как мог, таил свои чувства.

– А как сама Зося к нему относилась?

– Как она могла к нему относиться, если он все время опекал ее, иной раз посмотришь на них, – женщина невольно улыбнулась своим воспоминаниям, – и кажется, будто курочка хлопочет над своим цыпленком. Зося и воспринимала его тогда как усатого няня. Хотя усов у Сережки не было. Или, если хотите точнее, как старшего брата.

– А потом?

– А что потом? Сережа уехал учиться. А Зося еще доучивалась у нас. Потом она поступила в педагогическое училище, а после него пошла работать в детский садик.

– В элитный детский садик, – заметила Мирослава.

– Скажите тоже, элитный, – отмахнулась Голубкова, – садик как садик.

– В который родители за детьми на иномарках приезжают.

– Ну и что ж, – не сдавалась директор интерната, – мне вон Толик сказал, что вы тоже на иномарке прибыли.

– А кто у нас Толик?

– Охранник наш.

– Это правда, мы приехали на «БМВ», но все наши доходы задекларированы.

– И вы чаще всего работаете на богатых людей?

– Мы работаем на людей с разным достатком. Например, того же Кораблева не назовешь олигархом.

– Это правда, – улыбнулась Антонина Павловна, давая понять, что признала их правоту. И добавила, – в этот детский садик действительно хотят дети известных в городе и обеспеченных людей. Но и детям учителей и врачей нет запрета посещать этот детсад.

Мирослава решила больше не тратить время на пререкания и прямо спросила:

– Это вы дали Зосе рекомендацию?

– Да, – не стала отрицать директор интерната, – мы дали Зосе хорошую характеристику и рекомендовали принять ее на работу.

– Именно это я и хотела услышать.

Директор интерната пожала плечами, показывая, что не чувствует за собой никакой вины. Ведь и впрямь она рекомендовала хорошего специалиста.

– А теперь, Антонина Павловна, скажите нам, пожалуйста, с кем еще здесь в интернате дружила Зося?

– С кем дружила, – задумалась Голубкова, и проговорила, – отношения у нее со всеми были ровные, особенно в старших классах. Но Зося никого особо не выделяла. Если только Рита…

– Рита?

– Да. Маргарита Игнатьевна Ткачук. Теперь-то она уже Потапова.

– Вышла замуж?

– Да, выскочила сразу после интерната. С Ритой Зося часто о чем-то секретничала. Наверное, о своем девичьем.

– Они в интернате жили в одной комнате?

– Да, в одной. И на занятиях сидели вместе и в столовой. Но вот продолжили ли они потом общаться, я не в курсе. Я дам вам адрес Риты, и вы сами у нее об этом спросите.

– Она живет в Лучанске?

– Нет, в поселке недалеко отсюда. Надо проехать озеро и там по грунтовой дороге следовать прямо, никуда не сворачивая. Так и упретесь в поселок. Он как бы градообразующий. Хотя, наверное, это сильно сказано.

– В смысле?

– Там недалеко от поселка расположен мебельный комбинат. На нем все местные и работают. В том числе и Ритин муж.

– Так мебель в вашем кабинете с того комбината?

– С него, родимого, – улыбнулась Антонина Павловна. Она достала лист бумаги, записала координаты бывшей ученицы и вручила листок Мирославе.

– Спасибо большое, – поблагодарили ее детективы и распрощались.

– Вы сами дорогу найдете или провожатого дать? – крикнула им вдогонку Голубкова.

– Сами найдем. Еще раз за все спасибо вам, Антонина Павловна.

– Тогда поезжайте с богом. Может, Рита и припомнит что-нибудь полезное для ваших розысков.

Доехав до озера, Морис остановил машину, и детективы, не сговариваясь, выбрались из салона.