— Я требовал скидку за Персифаля.

Как только менестрель умолк, Ланцелот повернул ко мне голову, преданно заглядывая в глаза.

— Не слушайте его! Его речи опасны! Я хочу показать вам наш зал славы! Каждый наш подвиг увековечен в гобелене! — Ланцелот схватил меня за руку и потащил в коридор. — То вы, я и подвиги! Я сгораю от страсти, когда вижу ваше прекрасное лицо!

— Я вот думаю, четырнадцать рыцарей стоят в очереди на мое убийство. И самое странное, — я видела ту самую улыбку, от которой внутренности завороженно перешептывались. — Что пока они не определяться, кто первый, я спокойненько восседаю за круглым столом! Неужели мы идем в святая-святых наших подвигов?

— Не приписывай себе чужую славу! — надменно произнес Ланцелот, открывая красивую дверь, на створках которых деревянные рыцари скрестили мечи. Дверь со скрипом распахнулась, а я шагнула в зал, увешанный гобеленами.

— Вот, — гордо произнес Ланцелот, показывая на целую картину с изображением одинаковых рыцарей в количестве шестнадцати штук. Некоторые были с бородой, некоторые без бороды. По воле художника взгляд у рыцарей был такой, словно внезапно прихватил живот, но безвестная вышивальщица сказала, что позировать им еще две недели!

— Это все рыцари круглого стола! — гордо произнес Ланцелот, а я смотрела, что все они на одно лицо, как под копирку! Артура я нашла сразу и то, благодаря короне! Рядом с ним стояла красивая женщина в каком-то причудливом наряде.

— Так, а это что за красавица? — спросила я, глядя на белые волосы. И грудь у нее ничего так! Я что-то не поняла!

— Это Мерлин! — ответил мне Ланцелот, а я присмотрелась и поняла, что то, что по ошибке приняла за вышитый корсет — это недоеденная молью борода!

— Я тоже думал, что это девушка, а не дедушка! Я влюбился в нее с первого взгляда, как только посмотрел на ее лицо! Ах, жизнь полна разочарований! — сладко улыбнулся Мордред, поднимая бровь. — Мое сердце разбито навсегда! Кстати, слева тот парень, который не умел бегать зигзагами!

Меня вели дальше, где рыцарь — паралитик пытался совладать с мечом под сильно обалдевший взгляд зеленого дракона, который видимо, проползал мимо и давал советы. На морде дракона было написано все разочарование: «Ну кто так бьет!».

— Это — сэр Персифаль! — пояснил Ланцелот, пока я рассматривала живопись.

— Победивший зеленого змия и едва ли не проигравший в неравной борьбе! Задушил на корню! Завязал! — хохотнул Мордред, а мне так хотелось повернуться и посмотреть на него, но мой взгляд уже упал на следующее полотнище, откуда на меня смотрел бледный глист с закрытыми глазами, выращенный в тубусе с бровками домиком и точкой вместо рта. В руках у него был меч такого размера, что герой с легкостью может спрятаться за ним, даже не выдыхая!

— Это — сам король Артур! — произнес Ланцелот, а я пыталась найти если не сходство, то хотя бы логику.

— Я ему говорил: «Папа! Не моргай!», — послышался позади меня смех, а я снова стянула губки уточкой, чувствуя, как слегка трясется моя грудь.

Я смотрела на следующее полотно, на котором был изображен грустный окровавленный предположительно Артур, сидящий в позе глубокой задумчивости, а позади него высунула огромная ручища из какого-то Вальгалища, сжимающая меч. Стеснительный рыцарь на заднем плане разводит руками, но Артуру все равно. Он сильно приуныл, погруженный в свои горькие думы.

— Я называю этот гобелен «А что я вчера ел?», — заметил Мордред, пока Ланцелот гневно сопел.

— Не правда! Это я и моя матушка Вивьен — владычица озера! А это — король Артур! Матушка дала Артуру Эскалибур! — произнес Ланцелот, глядя на меня в ожидании диких восторгов. — Меч, чьи раны не заживают сами по себе! А если и заживают при помощи магии, то всегда остаются шрамы! Меч, который может держать только истинный король!

— Тебе его все равно в руки не давали! — рассмеялся Мордред. А я почувствовала, как он подошел ко мне сзади. Я даже чувствовала ветерок его дыхания на своей шее. Такое чувство, словно прямо сейчас обнимет. — Так что заправь свою биографию обратно.

Следующим был сосредоточенный мужик с огромным мечом, пытающийся разрезать что-то коричневое и, видимо, очень твердое.

— Король Артур вынимает меч из камня! — пояснил Ланцелот, тряхнув золотыми кудрями. Видимо, биография Ланцелота должна была меня впечатлить до глубины души.

— Да, хлебушек тогда был очень черствый! — вздохнул Мордред, а я уже не могла изображать уточку. Грудь тряслась, но я держалась из последних сил. Мне казалось, что еще немного, и он прикоснется ко мне… Что со мной? Я мысленно простонала, понимая, что так нельзя! Я посмотрела на Ланцелота, который описывал очередной подвиг, запечатленный на гобелене, где коротконогий рыцарь сражается с двумя чахлыми ящерицами. «Нельзя! Не вздумай!», — я доедала себя, чувствуя, как дыхание стало еще ближе. В этот момент по спине побежали мурашки. Они спасались бегством, предвкушая неприятности.

— Это те самые огромные и страшные невидимые драконы, про которых написана баллада, — услышала я шепот, понимая, что губы едва ли не прикоснулись к моей щеке. Глядя на несчастных ящерок, я бы назвала их Мася и Тося и гладила бы их каждый день.

Не могу понять, что со мной происходит? Почему он? Что со мной? Так! Возьми себя в руки, дочь Лодегранса! Ты — богиня судьбы! Ладно! Рискнем!

Я покачнулась, словно собираюсь упасть в обморок. Видимо, единственный незапрещенный моралью способ получить обнимашки в средние века, это просто упасть в обморок.

И только я собралась это сделать, как вдруг он отошел в сторону, и если бы я ни была бы богиней судьбы, то явно сказала бы: «Не судьба!».

— Сэр Ланцелот! — позвала служанка, а Ланцелот с досадой обернулся. — Послание от Короля Артура!

В зал вошел запыхавшийся мужик в порванном плаще.

— Многоуважаемая королева Гвиневра! — начал он, переводя дух. — Его Величество Король Артур жив и здоров! Он проклинает сэра Мордреда за его трусость!

— И папе привет! — согласился Мордред, отходя в сторону. — У меня только первая доблесть расправилась. Молочная…

— Господин Мерлин так же просил передать, что неужели его подарок пришелся не по сердцу молодой королеве, раз она его не носит? — спросил гонец, учтиво ожидая ответа.

— Передайте Мерлину, — ласково произнесла я, изображая экзальтированный восторг, — что подарок мне настолько дорог, что я так и не решилась носить его. Но я обещаю, что буду надевать его по праздникам!

— Господин Мерлин настаивает, чтобы вы надевали его почаще! — произнес гонец, стоя перед нами на коленях. — А еще он просил передать королеве Гвиневере, чтобы она вышвырнула сэра Мордреда из замка. Пусть убирается в свой Чэриот!

— Вы только посмотрите на ее слабые руки, — Мордред улыбнулся ослепительной улыбкой. — Она одна не справится. А стражу я прикончу на месте, если она посмеет обнажить на меня меч. И пусть потом папа не кричит, откуда в замке десять трупов. Думаю, что выжившая стража еще помнит тот день, когда мне вежливо указали на дверь.