— Прекратить! — рявкнула я, глядя на Ланцелота, который тут же упал на колени и протянул мне меч. — Я понимаю, что меня оставили на хозяйстве, но я не собираюсь выяснять на чьем!

— Моя королева, я просто хотел защитить вас! — горестно вздохнул рыцарь, тряся покаянной головой.

— Мне кажется, если в слове «защитить» сделать несколько несущественных ошибок, то получится слово «затащить», — заметил Мордред, а потом грустно посмотрел на меня. — Скучные вы… А давайте во что-нибудь сыграем? Например, в прятки? Ланцелот прячется по замку, а мы считаем … его идиотом?

— Я приказываю, чтобы ты тот час же отбыл из Камелота! — горделиво произнес Ланцелот. — Эй, слуги! Накрывайте на стол! Королева изволила трапезничать!

На меня смотрела та самая служанка, которая впервые провожала меня в покои. Он кротко опустила взгляд, смиренно склонив голову.

— Нет, ничего, милорды и миледи. Его Величество, когда отбыл в поход забрал с собой все припасы. Три телеги за ним поехало. И повара замка. Один, правда остался, но ничего нет. Ни корочки хлеба… — негромко заметила служанка.

Нормальный средневековый мужик! Все из дома вынес. Я понимаю, что это — средневековье, когда люди едят через раз, но чтобы так?

— Так закупить припасы! — крикнул Ланцелот. — Королева голодна! Да как вы смеете заставлять королеву голодать, как простую крестьянку! Живо купить все необходимое!

— Мы подчиняемся только приказу королевы! — спешно ответила служанка, снова опустив глаза. — Что прикажет королева?

— Купите припасы, приготовьте еду! — пожала плечами я, глядя на то, как служанка покорно удаляется. — На чем мы остановились?

— Ланцелот остановился в умственном развитии на словах: «Я люблю вас, дорогая! И от страсти к вам сгораю!», — небрежно бросил Мордред, снова зевая. — Он уже почти достал свой фитилек…

— Менестрель! — позвал Ланцелот, а к нам вышел какой-то мужик с лютней и учтиво поклонился. — Спой королеве балладу о моих подвигах!

Струны под тонкими узловатыми пальцами прозвенели, а менестрель затянул густым, певучим голосом: «Сказание о подвигах сэра Ланцелота Озерного, мужественного рыцаря круглого стола!». Менестрель перебирал струны, а я смотрела, как Ланцелот гордо вскидывает голову.

— Наш славный рыцарь Ланцелот, — пропел менестрель, делая паузу и мелодично перебирая струны.

— Когда не надо, — мрачно вставил Мордред, явно с наслаждением слушая балладу.

— Однажды по лесу скакал, — снова продолжил менестрель.

— И без коня, — вставил Мордред с гадкой улыбкой и посмотрел на Ланцелота, который нервно сглотнул. — Зато в кольчуге, рысь сменяя на галоп.

— Героически сражался, — упорно пел менестрель, а я позавидовала его терпению.

— Только с кем нам неизвестно, потому что тех драконов видел только он один, — продолжал Мордред, пока по красивому лицу Ланцелота пробежала нервная дрожь от стиснутых зубов.

— Два дракона наступали! — пропел менестрель, а я понимала, что чертовски нравится эта баллада.

— Прям на пятки, невидимки, их вообще никто не видел, только бедный Ланцелот! — вставил Мордред, ослепительно улыбаясь, пока служанка наливала ему в кубок вино.

— Был один дракон свирепый, — пел менестрель, а я уже предвкушала продолжение.

— Очень-очень, вот так сволочь! Пару раз споткнул героя, тот упал звеня кольчугой прям к Артуровым ногам.

— Но защитник наш не дрогнул! — мужественно пел менестрель, а я наслаждалась чудесной балладой.

— Мы ему так благодарны, что не можем описать! — усмехнулся Мордред, подняв брови, а потом подарив мне улыбку.

— Был второй дракон ужасен! — продолжал менестрель, а я чувствовала, как у меня проступают слезы на глазах. Мне уже плохо!

— Продолжайте, я не видел. Я смотрел на Ланцелота, что размахивал мечом, — разрешил Мордред, кивнув невозмутимому менестрелю.

— Два чудовища из леса! — ударил по струнам певец.

— Были посланы богиней, — развлекался Мордред, поглаживая золотую ножку кубка. — Если вдруг у нас проблемы, конь сломал в походе ногу, муха села Гавейна, это происки ее!

— Пали смертью от героя! — спел менестрель, а Ланцелот расправил плечи.

— Я и сам тогда едва ли чуть не помер, загибаясь. Ну еще бы, эта битва эпохальною была! — усмехнулся Мордред, поглядывая в свой кубок, а потом бросая взгляд на Ланцелота.

— Ланцелот спас королевство! — добивал меня и балладу менестрель, а я уже понимала, что у меня уже живот болит. Как только Ланцелот оборачивался, я умудрялась делать губы бантиком, мысленно подыхая от представленной картины и комментариев.

— От невидимых драконов. Пролетят, и не заметим. Тут дотла сожгут все стены тем невидимым огнем! — согласился Мордред, закусив губу и предвкушая продолжением.

— Доблесть, мужество и славу!

— Мы чуть папой не назвали, Ланцелота, дорогого, потому что этой жизнью мы обязаны ему! — лениво вставил Мордред, поигрывая вином в кубке и улыбаясь. На мгновенье он поднял глаза на меня, а потом с улыбкой опустил их обратно на кубок.

— Мы должны увековечить! — допевал менестрель, а Ланцелот снова повернулся, заставив меня собрать улыбку в трубочку.

— Говорил нам добрый Мерлин ничего в лесу не жрать! — тряхнул локонами Мордред, а его смеющееся лицо прикрыли волнистые пряди.

Я понять не могу, что со мной такое! Почему я мысленно прошу его посмотреть на меня? Караул!

— Я предлагаю послушать балладу о подлом сэре Мордреде! — гордо произнес Ланцелот, явно уверенный в том, что я собирала губы в трубочку исключительно под впечатлением подвигов и с горячим желанием воздать герою за его заслуги перед отечеством. Менестрель отчаянно ударил по струнам, а я затаила дыхание в предвкушении.

— Сэр Мордред — коварство, сэр Мордред — зло! — яростно и презрительно запел певец.

— Мне просто с мозгами слегка повезло! — согласился Мордред, пока я понимала, насколько тревожит меня улыбка темной стороны силы.

— Прямо в бою бросил Мордред друзей! Томились герои в плену десять дней! — жалобно повествовал менестрель, а я почему-то представила, какая благодать воцарилась на эти десять недолгих дней в окрестностях.

— И принялись рыцари зло проклинать! — выводил менестрель, а у него, аж глаз дергался от негодования.

— Ну кто-то же должен их всех выкупать? — пожал плечами Мордред, пока Ланцелот тяжко вздохнул и кивнул.

— Томились герои в темнице врага! — остервенело бренчал менестрель.

— Мы просто в цене не сходились слегка, — сладко вздохнул Мордред, а его локон выбился из общей кучи и завис над кубком.

— Они десять дней в темнице страдали! — закончил менестрель, ударив по струнам в последний раз. В абсолютной тишине раздался смех: