— А скажите-ка мне, Катерина, — неожиданно прервал молчание Терсенов. — Почему вы сегодня не завтракали?

— Что? — удивленно переспросила Катя.

Вопрос начальника вызвал у нее недоумение.

— Завтрак, — коротко повторил Константин, поймав ее взгляд в зеркале дальнего вида.

— А с чего вы решили, что его не было?

Катерина решила не поддаваться на провокацию. Босс же не может знать наверняка, что она ела, и ела ли вообще?

— А вы готовы утверждать, что я ошибаюсь? — прищурился Терсенов.

— Разумеется, — с видом оскорбленной добродетели, кивнула Катерина.

"Если уж врешь, то делай это убедительно." — вспомнились ей слова тети Лиды. Мудрый совет. Тем более, когда врешь начальству или близким.

— Хорошо. И что вы ели? — не отставал Терсенов.

— Константин Сергеевич, вам не кажется, что это уже похоже на допрос?

Катя с укором посмотрела на босса. Нет, ну, это, вообще, ни в какие ворота. Ей что теперь, постоянно придется отчитываться о количестве съеденной пищи?

— Не увиливайте от ответа, Катерина, — не поддался на ее уловку шеф.

Он строго посмотрел на Катю и добавил:

— Я жду.

Катерина встретилась с ним взглядом в зеркале и поняла, что врать бесполезно. Босс не отступит.

— Кофе, — вздохнула она.

— Кофе? И все?

Синие глаза гневно блеснули.

— И все, — снова вздохнула Катя.

— Что ж, — Константин задумчиво взглянул на нее и медленно произнес: — Минус десять процентов от зарплаты.

— За что?

Катерина поперхнулась от возмущения.

— За игнорирование одного из пунктов контракта, — невозмутимо ответил шеф. — И за попытку ввести меня в заблуждение.

— Но это несправедливо.

Катя не могла поверить, что это правда. Бред… Ну, бред же. Лишить ее десяти процентов только за то, что она проигнорировала завтрак?

— Надеюсь, это научит вас более внимательно относиться к условиям контракта, — усмехнулся Терсенов и ловко втиснул Мерс в освободившееся между Газелью и семеркой пространство.

— Не имеете права, — выпалила Катя.

— Десятый пункт вашего контракта, — невозмутимо возразил Константин.

— Но…

— Не спорьте, Катерина.

Терсенов сказал это с нажимом, давая понять, что больше не намерен обсуждать столь незначительный вопрос.

Он спокойно вел машину, а Катя кипела от возмущения. С этой новой работой — одни проблемы. Если ее за каждую мелочь так штрафовать будут, так она к концу срока еще и должна останется.

— Константин Сергеевич, а вы не могли бы пояснить свое требование относительно еды?

Катя решительно уставилась на аккуратно постриженный затылок босса.

— А должен? — не поворачиваясь, лениво переспросил Терсенов.

— Не должны, но я надеюсь, что вы ответите, — парировала Катерина.

Она умела быть настойчивой, если того требовали обстоятельства.

Видимо, Константин понял это и кивнул, признавая за ней право на ответ.

— Вы проработали со мной всего несколько дней, — равнодушно произнес Терсенов, — и еще не успели понять, что для меня во всем важен раз и навсегда заведенный порядок. Я не люблю хаос. Мне не нравится, когда нарушаются условия сделок или контрактов. Я ценю в своих сотрудниках пунктуальность и исполнительность. И не держу рядом с собой тех, кто не подчиняется моим правилам.

Он замолчал, а Катя смотрела на его четкий профиль, на руки, уверенно лежащие на руле, на дорогие запонки и золотые часы, выглядывающие из-под обшлага рубашки, и понимала, что начальник так и не ответил на ее вопрос.

— И все же, вы не объяснили, что насчет еды? — снова спросила она.

— А вы настойчивы, — хмыкнул Терсенов, взглянув на нее с интересом. — Не ожидал.

— Когда дело касается моей зарплаты, я предпочитаю выяснять все нюансы, чтобы не остаться в дураках, — твердо встретила его взгляд Катя.

— Не заметил, чтобы вы так уж любили деньги, — поддел ее начальник.

— Почему же? Если они честно мною заработаны, то я их очень даже люблю, — усмехнулась Катерина, но тут же посерьезнела и пытливо посмотрела на босса. — Так, что там с едой? — уточнила она.

Константин издал какой-то неопределенный звук. Нечто среднее между кашлем и смехом.

— Поверьте, Катя, работа вам предстоит очень нелегкая. Постоянные поездки, ненормированный рабочий день, непростые клиенты, с которыми вам придется сталкиваться, и сложные задания, — он ненадолго замолчал, уходя от столкновения с вылетевшим на встречку джипом, и продолжил: — подобная нагрузка требует от моего секретаря много сил, и я не хочу рисковать, потеряв вас в самый неподходящий момент. Знаете, все эти голодные обмороки, невнимательность от усталости, ошибки, влекущие за собой неприятные, для моего бизнеса последствия… Нет. Я хочу быть уверен в хорошем самочувствии своих сотрудников и в их полной работоспособности.

Константин говорил, а Катя смотрела на его губы и не могла отделаться от странного желания прикоснуться к ним, провести языком, попробовать на вкус.

— Вас удовлетворили мои объяснения? — уточнил Терсенов.

Удовлетворили? Катя вздрогнула и очнулась от своего странного наваждения. Проклятые сны.

— Да, вполне, — ответила она. — Спасибо. Но на штраф я все равно не согласна.

— Ладно, на первый раз замнем, — кивнул Константин.

Оставшийся до офиса путь они проделали в молчании.

Терсенов невозмутимо управлял автомобилем, а Катерина искоса поглядывала на него и пыталась понять, что ей делать и как бороться с неожиданными чувствами.

"Мужчина. Мне срочно нужен мужчина, — думала Катя. — И секс. Иначе я совершенно перестану себя контролировать и наброшусь на собственного босса."

Вспомнились слова мамы, ее желание поняньчить внуков. И собственные рассуждения о будущем… Нет. Определенно. Надо найти парня и закрутить с ним роман. Это будет самым лучшим решением проблемы. И мозги на место встанут, и сбесившееся либидо, наконец, уймется.

— Катерина, вы идете? — услышала она голос Терсенова.

Катя недоуменно посмотрела на босса.

— Приехали, — усмехнулся тот. — Выходить будете? Или останетесь здесь?

— Извините, — смутилась Катя. — Уже иду.

Она открыла дверцу и торопливо вышла из машины.

На улице было прохладно. Промозглый воздух заставил Катерину поднять воротник плаща.

"Пора переходить на пальто" — поежившись, подумала Катя. Она невольно покосилась на босса, одетого в один лишь костюм. Казалось, Константин совсем не обращал внимания на холод.