Но когда ты услышишь продолжение, тебе это не статьёй покажется, а лёгкой прогулкой среди цветков и бабочек.

Тем более что как раз посреди этого цветущего солдатского бизнеса меня подстрелили на взлёте махинаций… Вот смотри… щас, тут брючина тугая, не заворачивается… О! Видишь – синяя вмятина? И кость задета. Причём стреляли из допотопного ружья, которое, видимо, камнями заряжают.

Короче, ходили мы каждый день в роту за жратвой; по очереди ходили. Три кэмэ идёшь вдоль хлопкового поля, по-над арыком. Идёшь, о своём думаешь. Хорошая прогулка, свежий воздух… И тут слышу звук такой: «пух!» И всё. И сначала вроде ничего… а потом так больно стало! Оглядываю себя, а у меня нога в штанине вся чёрная сзади, в крови!

А мы с автоматами, с гранатами ходили… И я на середине пути – куда деваться? Вперёд, в роту? Или назад – на станцию? Я – в арык и вплавь, враскорячку, кое-как… в роту, к своим! А в роте, видать, выстрел-то услыхали. Там у них на вышке пулемёт стоял, ДШК, серьёзная такая херовина, ствол – как отсюда до той двери. И когда ребята услыхали выстрел, они приналегли и «ф-ф-ф-ф-ф!!!»… в нужную сторону, то есть по мне. А пулемёт – это ж не просто пульки, они ж взрываются! И по мне, блллин-блинович, такое мероприятие! Ну, я – в арык и ползком, пригнувшись, мордой в воду, жопа горбом… доплыл! И меня – в госпиталь… Я сначала возрадовался, думал, комиссуют. К тому времени я уже год прослужил, и, скажу тебе честно, полностью утолил военно-патриотическое любопытство. Но нет, видимо, я нужен был родине до зарезу.

Теперь спроси меня, Петровна, что я заработал своим геройским ранением? И я отвечу тебе: пенсионерскую уважуху и пищевое воздержание. Книжечку после армии мне дали – бесплатный проезд на метро. И подарили спортивный костюм цвета абрикоса. В метро я как-то пару раз проехался, да. Потом эту стариковскую книжку потерял…

Стоп, Петровна, перерыв. Горло засохло… Ага, чай-чаевич, король-королевич. Я теперь спец по чаям, а был спецом по водяре. Не знаю, что дешевле – если чай-то хороший брать, не барахло. И выключи текущую жизнь, зачем её Нине впустую слушать…»

«– Ку-ку! Приём! Приём стеклотары! Как слышно? Поехали?.. Мы на чём там остановились, Петровна? А! На мудацком ранении в ногу. Хорошо, что не в жопу, это была бы печаль на всю жизнь. Ну, ладно. Переходим к острову сокровищ… А жалко, что зловещей музыки нет. Слушай, ноу-халяу: может, параллельно с рассказом включать музыку ужасов? Настраивать Нину на правильный фокус. И к книжке потом диск присобачить: музыкальное сопровождение к мио-карду.

Да ладно тебе, это шутка. Я не отвлекаюсь. Поехали… Остров сокровищ: та-да-ам!

Я говорил, да, что у нас телевизора не было? Но на основе удачных махинаций с солярой мне удалось выкружить у какого-то деда старенький «Рекорд В312». Только у него кинескоп был сгоревший. Тогда из города мне ещё один притащили. И как раз у того только кинескоп и работал: плата оказалась живая, телик говорил, переключался… И вышло у нас: вещал один, а показывал другой. Они и стояли боком друг к другу. Худо-бедно мы смотрели все новости, в том числе знаменитую передачу господина Невзорова «600 секунд». Так что во всём случившемся он, считай, больше всех и виноват.

У нас там на складах, понимаешь, стояли списанные станции. А склады огромные, шесть таких на территории. Не опечатанные, ничего, свободный доступ. И полно серной кислоты. Раньше станции были все ламповые. Как-то мы по -ЗИПам лазали, лазали, осматривались… ЗИП – это запасные части станции. И там всё лампы, лампы, лампы… конца-краю не видно. Главное, в каждой коробочке инструкция: пишут, сколько палладия, сколько ванадия, сколько где содержится драгоценного метала: в аноде, в катоде. Ну, лампы и лампы…

Их надо было утилизировать, но до этого никому уже дела не было: перестройка, разброд, в армии – смертоносный бардак, и никто никому не сват и не начальник.

А тут к тому же – денежная реформа, беда и ужас для многих. Я лично сам видел, как деды лет под сто возле сберкасс на мешках денег сидят, слёзы горючие льют и, можно сказать, помирают, потому как внука теперь женить не могут. В городе за ночь со складов пропали все товары, которые раньше никому ни на что не сдались – тазы, автозапчасти… Город пустой стоял, ветром продувался. Говорили, что люди вешались…

И тут вот эта самая передача.

Сидим мы, смотрим Невзорова, а там, в его напористой манере возникает следующий сюжет: арестованы, мол, два предприимчивых гражданина, которые занимались скупкой краденых радиодеталей с целью выплавки из них драгоценных металлов…

Я, такой, сижу, слушаю… Пока ещё не напрягаюсь.

Тут камера, значит, пошла гулять по квартире: обычная кухонька в «хрущёбе», газовая плита, самодельная вытяжка в окошко, гайка и баночка из-под детского питания… И далее нам, бывшесоветским лохам, преподают наглядный конкретный урок алхимии: берут транзисторы, головки срезают и катод с анодом опускают в баночку… Затем включают газовую плиту и плавят в баночке это дело… Затем расплавленный раствор опускают в серную кислоту. Вуаля! Вам три рубля! Да не-е, поболе трёх рублей станет.

Я сижу такой, очарованный странник, погружаюсь в новую глубокую мысль и думаю: так-так-так… Прекрасен ты, огромный божий мир.

– Саша, – говорю решительно своему мягкому и мирному напарнику, – будем делать конструкцию передового алхимического комбайна. Пора взглянуть судьбе в лицо. Или мы её, Саша, или она – нас.

А он сидит, смотрит на меня… и пока ничего не понимает. Он же не прочёл, как я, четыре стеллажа книг.

Первым делом нужно было модернизировать паяльную лампу. У нас же не было газовой плиты.

И начальный эксперимент прошёл неудачно: нас обрызгало так… еле живы остались.

Понимаешь, этот расплавленный раствор надо опустить в серную кислоту. Реакция бешеная. Потом это в арыке промывать надо… Руки прожигало кошмарно, мы оба были, как шрапнелью изгвазданные.

Второй эксперимент получился вполне. Образовались крупицы золота, из которых мы отлили вот… такой кусочек, с серную головку спичечную. Зато это было чистое техническое золото, потому как в радиодеталях используется самое чистое золото, а оно ценится дороже, чем золото с приисков.

И тогда понеслось! Эх, понесло-о-о-ся-а-а!

Разве что серной кислотой очень сильно воняло. Но это был прорыв! Вызов судьбе. Нашей лохматой убогой дебильной судьбе.

Мы как взбесились, когда впервые получили эту золотую граммулечку-красотулечку. Полуголые танцевали под солнцем на берегу арыка, вопили и кувыркались от радости, как чунги-чанги в том мультике нашего детства.

Такой канкан счастливой солдатни.

Ну, что: технология золотодобычи у нас со временем усовершенствовалась. Я тебе расскажу, ты ж не будешь золото из лампочек добывать? Смотри: оторванные аноды-катоды мы складывали в баночку. К этой баночке медной проволокой прикреплена большая гайка, и она греется. А сверху – обычная крышечка железная. И мы придумали так, что могли эту баночку безопасно перевернуть. Отодвинуть паяльную лампу по специальной направляющей, чтобы не было брызг, дёрнуть за верёвочку, – как в «Красной Шапочке»… – а там тазик с кислотой стоит. И мы осторожно т-а-а-щим, та-а-ащим… и сталкиваем баночку в этот тазик с серной кислотой! А там весь химпроцесс и происходит. Потом всё это остывало, оседало, пары улетучивались.